– Адвокат Волкова, мы не первый год служим и общаться с такими нелюдями умеем и без вреда для погон и совести.
Он даже хохотнул.
– Надеюсь на ваш опыт и совесть. Так как я могу задержаться, мало ли, пробки, на рейс не успею. А мой подзащитный должен быть изолирован и осознавать своё положение в ожидании меня сохраняя здоровье.
На рейс мы с Петей и Сеней собирались не спеша. Даже «случайно» опоздали на регистрацию и перенесли вылет на следующий день. По прибытию «случайно» забыли договор с клиентом. Который с моей конторой оформили задним числом, спасибо Владимиру Григорьевичу, все продумал.
Потом я случайно проговорилась, что мой помощник, Пётр, не имеет с собой корочки помощника адвоката, и нас не пустили к клиенту. Ведь я без помощника ну никак не могу. В итоге, с дознавателем, уже через неделю заключения Фонберина, мы даже сдружились и попивая чай мило общались дожидаясь самого заключённого.
Как выяснилось, сам Никитин тоже из нашего мира, он из стаи Рыжих, что в Белоруссии. Влюбился в обычную женщину, не оборотня и последовал за ней. В его стае тоже пострадали от семьи Фонберина. И скрывать от него мы ничего не стали. Честно все выложили и о том, что собираемся его вызволить и о предстоящем суде стай и о моей клятве. Он помог нам наладить отношения со своей стаей и добиться поддержки от них.
Ну а время, проведённое Фонбериным в СИЗО порадовали всех его состоянием. Потухшие глаза, явная боль при резких движениях. Он получал то, что обычно давал другим. Но при этом ни царапины, ни синяка, ничего что выдаст побои. В другой ситуации я бы требовала осмотра врачей и освобождения под подписку.
Но сейчас я стала той, кто молчит и отворачивается. Время я тянула умышленно. Даже дознаватели это видели. Я методично добивалась своего. Снимала обвинения по эпизодам. Добивалась передачи ещё сырого дела в суд. Но каждый мой шаг был словно после раскачки долгой и порой не обоснованной, не уверенной. Все понимали, я тяну время, не знали только почему.
Одновременно с этим у меня была и другая проблема. Сергей. Теперь я была не на своей земле. И он осаждал меня каждый день. Я жила в снятой до отъезда квартире однокурсника, и он каждое утро приезжал туда до работы. Звонил в дверь, что-то пытался объяснить с порога.
В квартиру его не пускал Сеня и Костя, он тоже приехал ко мне, для помощи и охраны. Петя обычно стоял в сторонке, безучастный и отстранённый. А моя квартира превратилась в склад цветов, конфет и тортиков. Хотя нет, конфеты и тортики уминались в тот же день. Ребята не подпускали ко мне Сергея, но не вмешивались.
А Сергей не унимался, он приезжал на офис после своих уроков и срочных дел. Приезжал по утрам и вечерам ко мне домой. Но я игнорировала. Видя его, каждый раз, моё сердце сжималось и так хотелось подойти и утонуть в его руках. Но что-то внутри больно кололо и останавливало. Он приходил во снах, волком ластился и я позволяла ему это.
А человеком, я игнорировала его и во снах, просто видя его в панике начинала метаться и просыпалась. А потом долго плакала прячась в ванной. Все же в своей съёмной однушке, я жила не сама, на полу спали Сеня и Костя. Но спасибо ребятам, они молча лопали сладости, ну не совсем молча, но при этом не влезали в душу.
Параллельно мы вели дела по судебным искам, которые сами же массово и составляли, в суд стай. Как и предполагалось, многие стаи пошли на поводу у жажды наживы и присоединились к исковым требованиям. А нам это давало возможность изучать связи стражей с событиями, ставшими бедой не одной стаи.
Мы подбирались к истине. Выяснили от кого были регулярные дезинформирующие указы. Кто подписывал и проводил проверки по фактам провальных операций. И кто регулярно увеличивал свои доходы после разгрома одной из стай руками Фонберина с его стаей. Мы находили доказательства и вели они не к рядовым страхам, а к самой её верхушке.
Эти факты складывались один к одному. Только после смерти моего деда, трое из стражей стали богаче на три завода моей стаи и несколько гектар лесного массива. Все перепродавалось и полученные деньги, прежде чем прийти к счетам этих стражей, проходили не один этап вкладывания в имущество и его дальнейшее продажу.
Порой это были инвестиции в ценные бумаги. Иногда «случайные» выигрыши в розыгрышах недвижимости или автомобилей, порой драгоценностей. И если все не сложить и не отследить сами деньги, не совсем законным путём, то все оставалось шито и крыто. Но эти сведения мы собирали для решающего иска. А пока в суде стай тянули время исками от стай на возмещение и частично даже выигрывали.
А в обычном суде уже было назначено предварительное слушание по делу Фонберина. И утром этого дня меня ждало разочарование. Как всегда, прозвенел звонок, и ребята открыли дверь. Но выйдя из кухни с чашкой кофе в руках я увидела на пороге только Петю. И ни цветов, ни сладостей.