Пока не вынесен приговор они наша забота. Коля, первая смена твои ребята. Сеня, вторая – твои. Ян, третья – твои. Связь через Владимира Григорьевича. О всех внеплановых ситуациях докладывать ему сразу же. Приступайте.
– Дочка, – ко мне обратился Луис Крэц, мягко, по-отечески, – мы имеем больше опыта в таких делах. Зачем такой контроль. Зачем вообще такой милой девочке забивать себе голову этим? Иди отдыхать, а мы всем займёмся. Тебе ещё много предстоит, нужны будут силы со всем справиться.
Во время его обращения ко мне я по-прежнему смотрела не отводя взгляд от Азалии. Она видела, как меняются мои эмоции и загорается блеск в глазах. Моя ухмылка и азарт в глазах совпали с лёгкой волной подчинения. Я надавила волей и перевела взгляд на говорившего Луиса сразу после того, как под моим давлением Азалия отвела взгляд слегка склонив голову в жесте подчинения.
– На время заключения пленников, в промежутках между заседанием суда стай, охрана пленников моё право и моя обязанность. Я требую уважения к законам нашего мира, о вашем поведении доложу вашему руководству и судиям лично. И не забывайте, стражи поступают в полное подчинение вожака Волковой, а не наоборот.
Мои слова подтверждались давлением. Я говорила так, как не ожидала от самой себя. Жёстко. Рыча. Подчиняя. Стражи склонили головы и ссутулились. Никто больше не решился продолжить бессмысленную беседу. Они разыгрывали карту своего пленника. Мы своего права.
Я ощущала их злость. Но были и другие стражи, от них исходило смущение и непонимание, растерянность. Значит не все заодно, есть и те, кто просто выполняет свой долг. Но рисковать мы не станем. Мы слишком многое поставили на карту. Играем по намеченному плану и мечеными картами, но отыграть должны ровно и гладко.
На выходе из здания меня ждал автомобиль Князева. В салоне была бабуля и сам Князев. Я села молча в салон. Глубоко выдохнула прикрыв глаза. Как же сложно. В зале суда выступать легче, чем все это. И как же сложно играть спокойствие, когда в душе буря.
Мы ехали молча до самого дома Князевых в Химках. Там нас уже ждали мои родители и многие вожаки других стай, тех, кто нас поддерживает и в ком уверен Князев. Сначала был ужин. В полной тишине и при полном составе семьи Князевых, всех кроме Сергея. К концу ужина приехал Владимир Григорьевич.
Видя лица сотрапезников и тишину за столом, он стал эмоционально рассказывать о моей стычке со стражами у камер, нахваливая меня со всех сторон. Потом рассказал о том, что после моего ухода они пытались «по-свойски» посоветовать и посочувствовать такому опытному человеку, вынужденному подчиняться девчонке. После жёсткой отповеди разошлись по указанным точкам намекая на ошибку с моей стороны и со стороны самого Владимира Григорьевича.
– Коля, – обратился к Князеву один из вожаков, – не перегибаем ли мы? Наша стая пострадала меньше твоего от Фонберина, но от стражей… Мы можем потерять очень многое.
– Святослав, у этих тварей мой сын, Сергей, мой преемник. Никто кроме меня не рискует сильнее.
– Как же так? Почему вы не обратились к суду с требованием выдать его немедленно.
– Потому что нам нужны не только факты прошлых действий и бездействий, но и то, что вскроет суть предателей сейчас. Мы знали, на что шли. Да и к тому никто не сообщил об официальном аресте. А все ментальные связи запечатаны.
– Прости друг. Я не знал, что все так серьёзно.
– Все очень серьёзно друзья мои. Настолько, что у нас есть доказательства предательства в рядах стражей с преемничеством в новых поколениях. Катюша сейчас приготовит чай, и мы все вам покажем и докажем. У нас уже нет обратной дороги. Теперь мы не просто наказываем исполнителей, а Фонберины и их стая всего лишь исполнители, теперь мы идём крестовым походом против предателей внутри стражей.
Уже за чаем мы обсуждали ситуацию. Дети Князева не присутствовали при разговоре. А я ждала, ждала, когда всем станет все ясно, и они уйдут. Я ждала, когда мы останемся в узком кругу и мне наконец-таки расскажут, что с Сергеем. В какой-то момент я устала переживать, ждать и нервничать. Я просто уснула.
Проснулась в комнате Светы, она мирно спала рядом, а по кровати пыхтя и кряхтя ползла к нам Лиза.
– Ты чего тут? Почему не спишь?
– О-о-о! Ты проснулась! – Она громко заговорила радуясь мне и улыбаясь. Я Цыкнула ей, но было поздно. Света открыла глаза и зарычала на шум. Потом увидела Лизу и тяжело вздохнув притянула её к нам.
– Вот же неуёмный ребёнок. От куда в тебе столько энергии?
– Пока дяди Серёжи нет, она копится. – Девочка теперь уже шептала.