Старшая из них, Марина, она замужем и ждёт ребёнка. Они с мужем живут в Москве, но в связи с неприятностями в нашей семье, она сейчас живёт в Зеленогорске, в нашем семейном имении. Во избежание, так сказать, не желательных встреч работников пера и неприятностей, связанных с вынашиванием ребёночка. Ты не обижайся, просто уже были прецеденты, Мариночку поджидали под кабинетом врача – гинеколога не добросовестные журналисты. Она из-за этого попала в больницу. А вторая дочка, Лида, она в Москве, получает очередное образование. Она любит учится, вот и учится уже на второе или третье высшее. Она из тех, о ком говорят «вечный студент». Ты уж не держи зла на нас.
– Екатерина Степановна, я не обижаюсь на вашу семью, уж тем более на вас. Я просто чуточку покалечу вашего младшенького, «охламона», и успокоюсь. Вам только лучше будет, хоть чуть-чуть выбью из него дурь и глупость.
Я говорила искренне, от всего сердца и души. Говорила не сводя глаз с этого самого охламона. И смотрела так, уничтожительно, что если бы взгляд убивал или расчленял, объект моих посылов уже пару тройку раз разорвался на кусочки, собрался и истаял.
– Слышь, мелкая, а силёнок-то хватит?
Он говорил с издёвкой и насмешкой, не торопясь, растягивая фразу и заедая каждое слово сытным и вкусным ужином.
– Я может и мелкая, но в отличии от тебя не глупая. Ты хоть понимаешь сколько статей уголовного кодекса за этот вечер ты нарушил? Нападение, насильственное удержание, угрозы, причинение вреда, ну и так, по мелочи. Папку с делом ты не имел права ни брать, ни знакомиться с её содержанием. Ах и мой телефон – это кража личного имущества.
А теперь, крупный мой скажи, если тебе наплевать на себя любимого, то как все это отразится на твоём отце. Как прокурор или присяжные отнесутся к человеку, который воспитал такого сына. Ты же не просто напал, ты напал на адвоката, да и просто на женщину, которая, как ты изволил выразиться «мелкая», особенно рядом с таким качком как ты и твои ненормальные дружки.
Да ты сейчас своему отцу, своими заботливыми ручонками срок увеличиваешь. Да даже если я не буду, о чем ещё подумаю, обращаться к законной власти, если в тюрьме, где содержат твоего отца, узнают о твоём нападении на меня, Волкову, на адвоката, твоему отцу жизни не дадут. Или просто покалечат, или того хуже. И даже тот факт, что в этом доме я хоть, и заложник не на привези, а за общим столом сижу, ни тебе ни ему не помогут.
– Ты совсем ненормальная, мелкая? Какое нападение – припугнули и все. Бумаги свои сама бросила на тропинке в лесу, мы только собрали. Какое насилие? Какое удержание? Ты не заложник. Ты гость!
Клянусь, я видела, как его глаза меняют цвет. До этого насмешливый карий с золотым взгляд почернел и стал тяжёлым, пугающим и каким-то хищным. А его голос стал холодным и рычащим. Это кольнуло страхом где-то внутри, глубоко и знакомо, как на тропинке в лесу. Но не более. Сейчас осознание этого не парализовало и не ужасало. Я не сжималась от страха отступая. Нет. Наоборот, все это подтолкнуло меня к обороне. Я швырнула в него вилку. Хам, сидящий напротив, вот кто он. За вилкой полетел и столовый нож. Если бы было не так вкусно, а я не так голодна, в этого качка полетела бы и тарелка. А так я только возмутилась повысив голос.
– Гость? Гостей приглашают, а не приносят на руках, запуганных, в истерике спасая от глупого перекаченного младшего брата. Гости остаются по собственной воли, их не таскают словно мешок на плече запирая в комнате с сестрой. И телефон у гостей не отбирают.
За столом была тишина, нас никто не перебивал и в мою злобную тираду не вмешивался. Наоборот, за нами с огромным интересом наблюдали все присутствующие. С озорными искрами в глазах все наслаждались нашей перепалкой. Из-за этого я ещё больше стала ощущать себя обиженной, неуверенной и вспыльчивой школьницей, а не взрослой и уж тем более самодостаточной женщиной. Про успешного адвоката вообще молчу.
Да что ж он за человек такой? А мой собеседник, он злился. Я видела, как играют его жвалки. Слышала скрип его зубов. А уж как играли его мышцы. Это просто танец какой-то под рваной синей футболкой с ярким принтом, от этого картинка перекатывалась и танцевала вместе с его телом. Он одними пальцами сгибал столовый нож в правой руке. Ах, если бы взглядом можно было бы убить… Я бы уже была мертва. Или горела бы в предсмертной горячки.
– А вы поженитесь, да?
Детский, счастливый и хихикающий голосок резко разорвал тишину и нашу игру в гляделки с этим невыносимым качком. Мы оба непонимающе уставились на ребёнка с любопытством желая продолжения. Интересующий, думаю всех присутствующих за столом, вопрос, задала Светлана.