Оборотни не возят на себе, никого, но я ломал это правило, этот закон. Катал свою несносную сестрицу, а потом её вместе с нашей племянницей. Как иначе, если их полные мольбы и нежности глазки смотрят на тебя, как отказать. Я переживал в дурмане всю свою жизнь. Раз за разом уплывал в воспоминания.
Вот моя сестрёнка с подругами залезли на яблоню и боятся слезть. Вот она смотрит мне в глаза и отпустив ручки отталкивается от ветки, и я её ловлю. Я сильный. Я справлюсь. Вот отец её возвращает после похищения, и она каждую ночь ревёт на взрыв мечась по постели и пугаясь каждого шороха.
Я ложусь рядом с ней, крепко сжимаю её в своих руках и шепчу. Все глупости мира. Только бы она не боялась. Со временем я просто ложусь спать с ней, и мы болтаем пока она не уснёт. Она рассказывает мне свои страхи. Рассказывает, что с ней случилось. Не всё, лишь малую часть. Но и это даёт ей покой. Она уже может спать без меня. Начинает огрызаться и выходить во двор. Не кричит ночами и не ревёт на взрыв.
А вот наша мама она смотрит на нас так, словно мы победители этого мира и это вдохновляет. Разве можно подвести маму, разве можно не оправдать её надежд, разве этот взгляд не стоит подвигов от нас, борьбы. И я борюсь. Каждый день прихожу домой ради этого взгляда.
А как смотрит на неё отец. Они вместе столько лет, а он словно влюблённый мальчишка. Краснеет. Бледнеет. Когда она его целует или отвечает на его взгляд, он всегда сбивается с ритма и в словах, и в дыхании и его сердце ускоряет ритм. Я вижу это и мечтаю, что когда-нибудь и у меня будет так же. Может я просто все придумал. Может мне все это кажется. Но я хочу так же. Чтобы любить одну и навсегда, истинную.
Но почему хочу? Она у меня есть. Моя маленькая и смелая, моя. Когда думаю о ней задыхаюсь. Как мог быть таким глупым и слепым. Как мог причинить боль своей паре и не понять с первого взгляда. С первого дня только все порчу.
Вспоминаю нашу первую встречу. Как почувствовала её запах во дворе и внутри всё сжалось. А потом застал плачущую маму и одурманенный помчался на перерез к ней отбросив остальные эмоции. По дороге встретил ребят, и они пошли со мной.
Как Светка, увидев меня взбешённого кинулась к маме, а потом нам вдогонку. А я в один прыжок через забор понёсся вслед за запахом. Он дурманил мен, мой волк рычал и кричал, но я не слушал. Вспоминаю как моя девочка, погруженная в свои мысли, наткнулась на меня и внутри что-то взорвалось.
Это мой волк сопротивлялся мне. Он хотел защитить девчонку, а я глупый и самонадеянный пытался причинить ей боль. Запугать. Заставить бежать без оглядки. Ведь видел в глазах, нет у этой мелкой жестокости, но не верил ни себе не волку.
Сколько раз я жалел, что наша первая встреча была именно такой. Сколько горя она пережила из-за моего порыва. И когда её взял на руки брат, боже, если бы Светка не схватила бы меня тогда, я бы обернулся и кинулся на него. Мой волк требовал своё, он уже признал её. И то, что её на руки взял другой… Скольких трудов стоило успокоиться и придя домой не кинуться на него. Его запах был на ней.
А потом её сны. Когда она выгнала меня обвинив во всем, моё сердце разрывалось. Волк скулил и впервые пытался со мной спорить, подчинить себе. Он чувствовал, что её боль моя вина и хотел оградить её от меня. И он нашёл выход. Он приходил к ей во снах. А я через эти сны рассказывал ей о нашем мире. Так мы снова стали одним целым, мы оба в едином признали в ней свою пару.
А когда она пришла на следующий день. Я учуял её ещё на подъезде, заметался по дому. Попросил маму оставить её у нас. Попросил Свету и Лизу уговорить её остаться… Метался и предвкушал. Все потешались надо мной, но помогали. Я так надеялся, что она пришла ко мне. Я словно гормонально не стабильный подросток в нетерпении и ожидании изводил себя.
Но не смотря на всё это она боролась со мною, моя сильная девочка. Не физически, нет. Она морально стояла словно часовой, не давая мне даже шанса. Я приближался к ней шаг за шагом. Был рядом только когда был нужен.
Попросил Владимира Григорьевича выделить ей кого-то чтобы приглядывал и помогал, когда меня нет рядом. Я волновался за неё как никогда раньше. Поселил её рядом со мной. Стал, как советовала мама, сближаться не спеша, приручая и привязывая её к себе. Я не спешил и не давил. Я словно домашняя собака, полз к ней на пузе за добрым словом и порцией ласки. И она привыкала ко мне, оттаивала.
Я старался заменить плохие воспоминания о нашей первой встречи новыми, светлыми моментами. И наша связь крепла. За считаные дни у нас появились метки. Только она ещё была не готова принять меня, да и себя истинную тоже. Кто же знал, что наследница древнего рода, сильный оборотень подавляет свою суть столько лет и даже не подозревает об истине этого мира и о себе.