– Мам, как она?
– Мы не сказали ей правды…
– И не говорите, не надо мам, пожалуйста, не … говорите
– Вот тварь, очнулся! – Меня ударили под рёбра тяжёлым ботинком. Я потерял концентрацию и связь разорвалась. Лица я не видел, согнутся пополам не смог. Я был туго связанный, не имея возможности двигаться.
– Не трогай. Не хватало её прибить наш козырь раньше времени. И не порть ему мордашку, а то зазноба не узнает. А нам ещё снимать. Вымещай злость на травке.
Мне на лицо положили вонючую тряпку, зажали рот и нос, и я снова уплыл в свои воспоминания которыми жил и спасался.
Очнулся в своей яме, каменном сыром и тёмном мешке. Только теперь чистом. Исчезла старая и полу гнилая трава, земля и моя разорванная одежда, мусор. Я был в свежем спортивном костюме. В углу стояло другое ведро со стульчаком в виде унитаза. Подо мною был матрац, чистый, лежала подушка и одеяло. Стоял маленький столик с термосом рядом с ним, в нём был горячий бульон, рядом были бутерброды и картошка в мундире с пакетиком хамсы.
Целый пак воды в бутылках и несколько книг на нём. С потолка свисала одинокая лампочка, освещая всё вокруг. На стене надпись: «если твоя сучка будет хорошей девочкой, тебе же будет лучше». Что мне лучше вам не знать и не понять. Я съел бульон, картошку с хамсой оставил на потом, заел бутербродами. Взял книги: «Граф Монте Кристо», «Судьба человека», «Побег из ада», «Мотылёк». Под книгами была записка.
«О побеге из плена не мечтают лишь глупцы. Но помни, твой побег, любая его попытка, и твои самые близкие и беззащитные, могут занять твоё место или просто пострадать. Одурманивать тебя больше не будут, но не сильные наркотики, разделяющие тебя с твоим волком, будут по-прежнему с тобой. Не испытывай наше терпение и доброту, тебе не понравятся последствия. А их ты увидишь лично, обещаю.»
Запаха человека или оборотня не почувствовал, запах затхлости и сырости все перебил. Чуть прокусил палец и смазал книги своей кровью. Вдруг повезёт и книга выдаст хозяина. Конечно я не особо рассчитывал на такую глупость со стороны оборотней, но вдруг за мной присматривает человек, и он не заметит моей хитрости. Значит теперь я хоть буду в сознании. Пусть и не полностью. Но вдруг опять соберут оба совета и меня отследят.
Сколько прошло времени не знаю. Меня кормили не часто, я постоянно испытывал чувство голода. Но хотя бы еда была нормально, к бутербродам приносили горячие и жидкие супы и борщи, салаты, выпечку, фрукты. Еду приносили всегда ночью, открывалась крышка и на верёвке вниз спускалась корзинка с едой.
В пустую я складывал посуду и бутылки, так же прочитанные книги, их читал постоянно. Иначе сошёл бы сума от бессилия и переживаний. Книги получал новые, теперь уже другого содержания, теперь мне дали возможность ознакомится с классикой отечественной и зарубежной литературы с основной идеей измена и предательство.
И я читал, что ещё делать. Мой волк по-прежнему не ощущался. Я не знал где я, кто сторожит меня на верху и сторожит ли, действительно ли есть угроза моим родным. Поэтому я ел, спал, читал. И думал, мечтал исправить всё что натворил и строил планы на будущее. И вспоминал, снова и снова проживал минуты своей счастливой жизни, где я сын, брат, дядя, любящий и любимый мужчина, где я среди тех, кого люблю больше жизни. Крышка моей тюрьмы снова открылась и во внутрь заглянул мужик.
…
– Есть кто?
– Есть.
– Тебя выкрали что ли. Выкуп требуют с родных? – Я задохнулся от чувств. Неужели правда. Неужели простой человек нашёл меня и сейчас поможет. – Эй, живой?
– Отец, у тебя телефон есть? Позвони моим родным, скажи где я. Скажи Серый просил помочь. Они поймут. Я продиктовал номер отца.
– Подожди, сынок. Телефон у меня есть, только он тут не ловит. Это пешего хода два дня с леса до райцентра. Давай я лучше тебе помогу выбраться. А то твои архаровцы охранявшие тебя уже второй день не возвращаются. Я тебя уже неделю как приметил. Я егерь, Михалыч. Тут место такое, в девяностые привозили в яму кидали. Думал, времена смутные прошли. А тут тебя кинули. Я неделю ходил выглядывал, когда они уедут. А они на два часа уезжали, одни, а приезжали другие. Я три смены насчитал по двое. И ещё трое, вроде начальства. Начальство раз в день всегда приезжало. А тут два дня их не было. А вчера смена не приехала. Я до обеда подождал, мало ли что, и к тебе.
Он говорил просто, но по-военному чётко. При этом то удаляясь, то приближаясь. А потом скинул верёвку вниз ко мне.
– Ты там не связан, сил подняться хватит?