Я добавляю фантазии о парне другой девушки к моему быстро растущему списку грехов на сегодня.
Затем быстро оправдываю это, потому что он был моим.
— Это моя любимая часть, — пищит Эшли и хлопает в ладоши, как будто мы в мужском стриптиз-клубе. Не то, чтобы я когда-нибудь была в одном из них, но Эшли заставила меня посмотреть «Супер-Майка».
Пастор Лэнгли занимает свое место за кафедрой.
— Ни у одного мужчины нет такой шикарной задницы, как у него. — Она стонет и получает сердитый взгляд от пожилой пары перед нами. — Что? Вы знаете, ЧТО ЭТО ПРАВДА.
Женщина шикает на Эш, а потом в раздражении отворачивается.
— Она знает, что это правда, — шепчет мне на ухо Эшли.
Я ухмыляюсь и качаю головой, хотя она абсолютно права.
Пастор Лэнгли проповедует о терпении, о том, чтобы полагаться на божье время, а не на наше собственное, и я изо всех сил стараюсь сосредоточиться, поскольку мой взгляд продолжает сканировать комнату. Может быть, Уайт опоздал. Вошел через другую дверь?
— Во сколько ты должна быть на работе завтра? — спрашивает Эшли, не сводя с него голодных глаз.
— Прекрати, ты не пойдешь со мной.
— Да ладно тебе! Держу пари, что он выглядит потрясающе в спортивных штанах. В чем он спит? Я высажу тебя и провожу до дома…
— Эшли, я не могу рисковать потерять свою работу только для того, чтобы ты могла поближе познакомиться с моим боссом. Если хочешь сделать это, тебе придется сделать это самостоятельно.
— Ты самый худший друг на свете.
Я фыркаю-смеюсь, зарабатывая еще один взгляд от женщины перед нами.
— Простите.
— Обещай мне сфотографировать его, если увидишь в спортивных штанах. И мне нужен вид спереди. — Эшли подмигивает и смотрит вперед, слегка наклонив голову, когда пастор Лэнгли идет по платформе, оживленно говоря о Боге. — Только один кусочек. Разочек лизнуть.
— О Боже, пожалуйста, успокойтесь! — Женщина перед нами грозит Эш пальцем.
Мы с ней опускаемся на скамье, хихикая до боли в животе.
Нам удается держать себя в руках до конца службы, и я вскакиваю, чтобы открыть двери, когда в часовне раздается последнее «Аминь». Я прощаюсь с людьми, пока ищу голову вьющихся светлых волос Уайта. Когда дверь закрывается за последними прихожанами, я понимаю, что Уайта здесь нет.
Интересно, не заболел ли он? Может, мне стоит позвонить ему и проверить? Я могла бы принести ему немного супа с лапшой и…
— Что мы будем есть на обед? — Эшли протягивает мне сумочку. — У меня все еще похмелье. Я бы не отказалась от бургера.
— Без разницы, — грустно выдыхаю я.
— Воу. — Она косится на меня, когда я снимаю шнурок с бейджем, и мы идем к парковке. — За прекрасное настроение, в котором ты сейчас находишься, я обязана твоему ублюдку-бывшему?
— Мы же в церкви. Полегче с ругательствами.
— Мы на стоянке. Кроме того, Иисусу все равно.
Теперь я косо смотрю на нее.
— Я почти уверена, что нет.
Эш пожимает плечами.
— Останемся при своем.
У меня пиликает телефон. Я почти ломаю звуковой барьер, выхватывая его из сумочки.
— О. Это пастор Лэнгли.
— Не надо так разочаровываться. Чего он хочет?
Открываю сообщение.
«Планы на завтра немного изменились.»
Я отвечаю эсэмэской:
«Все в порядке?»
Пузырьки текста появляются и исчезают, а затем телефон звонит.
Я подпрыгиваю от неожиданности, а Эш визжит, когда видит, его имя на моем экране.
— Спроси его, не хочет ли он встретиться с нами за ланчем! Спроси его…
Я заставляю ее замолчать, прижав ладонь ко рту, и отвечаю на звонок.
— Эй, пастор Лэнгли, что случилось?
— Бетани, я за рулем, поэтому не могу писать.
Солнце палит мне в голову, платье прилипает к ногам, и я жестом показываю, чтобы мы шли к машине Эшли.
— Окей.
— Насчет завтрашнего дня.
— Да, Эллиот заболела?
— Нет, с ней все в порядке. Эти выходные были сумасшедшими, иначе я бы связался с тобой раньше, но... мне нужно кое-что с тобой обсудить. Не могла бы ты прийти завтра пораньше?
— В котором часу?
— Где-то около семи или восьми? Если это нормально?
— Конечно.
— Отлично. Тогда увидимся. Спасибо.
Линия отключается, и Эшли смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Он хочет, чтобы ты пришла пораньше? Ты ему нравишься. Ты шлюшка!
Открываю пассажирскую дверь и забираюсь внутрь.
— Он же пастор! Он дал клятву или подписал контракт или... не знаю, как это работает, но я няня его дочери, а он не какой-то похотливый парень из братства.