— Годится.
— Может, нам лучше перебраться на кровать?
— А как насчет джакузи?
Я оживляюсь.
— Здесь есть джакузи?
Джэс обнимает меня и садится, не разрывая объятий. Слегка покачиваясь, он слезает со стола и выскальзывает из моего тела, прежде чем отнести меня в ванную. Зажигает свет и сажает меня на столешницу. Конечно же, там есть огромное двухместное джакузи.
Джесси хватает салфетку, снимает презерватив и бросает его в мусорное ведро, затем включает воду. Он оглядывается через татуированное плечо, ухмыляясь, как самоуверенный рок-Бог, которым и является. Теперь он мой самоуверенный рок-Бог.
— Ты хочешь пузыри?
— Обязательно.
Он плюхается в гостиничную ванну с пеной, потом поворачивается и протягивает руку.
Я беру ее с улыбкой и позволяю помочь забраться в ванну. Джесси откидывается на бортик и сажает меня на себя. Кладу голову ему на грудь.
— Не могу в это поверить.
— Во что? Что принимаешь ванну с парнем? — Он поливает мою спину теплой водой.
— Нет. Что я ушла с концерта Джастина Тимберлейка, чтобы построить будущее с Джесайей Лэнгли.
Джесси начинает щекотать меня под ребрами.
— Ну все!
— Стой! — Я хихикаю и извиваюсь в его объятиях.
Вода выплескивается за пределы ванной.
— Мне придется любить тебя так сильно, что ты забудешь о Джей Ти. — Его руки все еще на моей спине, и он прижимает свои губы к моим. — Я серьезно. — Никогда не видела у него такого решительного выражения лица. — Я сделал свой выбор. Ты мой приоритет. Ты всегда будешь превыше всего остального, включая меня самого.
Его влажные пальцы убирают пряди волос с моего лица.
— Это самая милая, самая романтичная вещь, которую мне когда-либо говорили.
Уголок его рта приподнимается, и он краснеет.
— Румянец на тебе хорошо смотрится. — Я целую его в щеку и тычусь носом в ухо.
— Это ты, сладкая. Ты хорошо смотришься на мне.
Глава 27.
ДЖЕССИ
— Перестань пялиться на меня так, будто собираешься наброситься. — Бетани тычет в меня вилкой, и я прижимаюсь голой спиной к мягкому изголовью кровати, заставляя себя оставаться на месте.
В одних боксерах невозможно скрыть стояк, когда я завороженно наблюдаю, как она поглощает стопку блинов. Кто, черт возьми, знал, что смотреть, как ест женщина, которую ты любишь, может быть так горячо?
— Заканчивай, — рычу я, жадно глядя на ее губы.
Бетани запихивает в рот еще один кусочек блинчика с черничным сиропом и стонет. Сироп капает ей на подбородок, и она проводит по нему пальцем, прежде чем слизать…
— Все, не могу больше терпеть. — Я бросаюсь с кровати к ней, сидящей за столом. Подхватываю ее на руки, и ее пушистый халат распахивается и спадает с плеча, обнажая один прекрасный сосок, все еще красный и набухший от моего рта.
— О-о-о... — Она с тоской тянется к завтраку, держа вилку в руке. — Но это так вкусно.
— Я обеспечу тебя блинчиками с черникой на всю жизнь. Сейчас ты нужна мне больше, чем они тебе. — Бросаю ее на кровать и нависаю над ней. — Есть ли шанс, что ты захочешь принимать таблетки?
Она поджимает пухлые губы и щурится.
— Какой странный интимный разговор.
Я кусаю ее в шею.
— Я серьезно. И раз уж мы об этом заговорили, давай обсудим планы на будущее.
— О, Джесайя, ты меня возбуждаешь всеми этими разговорами об ответственности за отношения, — говорит она чересчур взволнованным голосом фанатки.
Я толкаюсь бедрами вперед, прижимая ее к кровати, и она задыхается. Отступаю и снова толкаюсь, пока Бетани с мечтательными глазами не тает подо мной.
— Теперь я привлек твое внимание.
Бетани проводит рукой по моим волосам.
— Ты уверен, что хочешь продолжать этот разговор? — Она смотрит вниз, между нами. — Это своего рода убийца стояка.
— Ты спрашиваешь, что я предпочел бы сделать? Заняться сексом или поговорить о нашем будущем?
Она проводит губами по мочке моего уха, ее горячее дыхание обжигает, когда она шепчет:
— Ага, и боюсь, что у тебя не может быть и того, и другого.
Я обдумываю это в течение всего двух секунд, а затем откатываюсь от нее.
— И что это было? — Она лежит на спине, халат распахнулся, обнажив ее блаженно обнаженное тело.
Я притягиваю ее к себе, затем прикрываю ее обнаженную кожу, а также набрасываю одеяло на свой стояк.
— Ты дала мне выбор. Я выбираю разговор о будущем. Даже тот, что убивает стояк.
Бетани приподнимается, садится по-турецки лицом ко мне.
— Не то, что я ожидала, но ладно.