Поднимаю руки, чтобы защитить лицо — правда, слишком поздно, мои рефлексы ни к черту. Кожу ужасно жжет. Низкое раздраженное рычание отдается эхом в моей затуманенной голове, когда я цепляюсь за холод и пытаюсь открыть глаза.
Я в еще большем дерьме, чем думал.
— Просыпайся, Джесси. — Разочарование в голосе моего менеджера так же знакомо, как пробуждение от ледяной воды.
Во рту привкус, как на мусорной свалке в столетней пустыне. Протираю глаза, отталкиваю несколько маленьких кусочков льда и перекатываюсь в сторону голоса. Расклеивание век требует усилий. Я испытываю искушение открыть их пальцами, но не делаю этого, потому что у меня репутация человека, который быстро очухивается после вечеринок. В возрасте двадцати восьми лет, почти золотые годы для рок-звезды, я отказываюсь признавать то факт, что становлюсь слишком стар для этого дерьма.
— Сколько времени? — Мой голос звучит так, будто скребут по стеклу, и это почти верно, учитывая, что горло словно покрыто шипами.
После долгого вздоха и разочарованного выдоха мужчина говорит:
— Я думал, ты хочешь знать, какой сегодня день.
С каждым морганием все больше крови приливает к глазам, и его расплывчатая фигура становится четкой. Он протягивает мне кофе, и у меня текут слюнки. Прочищаю горло и медленно сажусь. Стены вращаются, пока я не свешиваю ноги с кровати и твердо не ставлю их на покрытый ковром пол. Мир останавливается. Срабатывает каждый раз.
Улыбаюсь, чувствуя себя победителем, когда беру кофе. Первые несколько глотков творят чудеса с моим горлом, и, когда я снова заговариваю, голос звучит немного более похожим на мой собственный—все еще грубый, как обычно, но уже не как у ходячего мертвеца. Провожу рукой по волосам и чувствую, что они торчат во все стороны—опять же, как обычно.
— Ребята уже разогрелись? У меня хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня. Мы вчера придумали чумовой трек.
Брови Дэйва взлетают до линии роста волос. Несмотря на свой юный возраст — всего на несколько лет старше меня — выглядит вдвое взрослее своих лет с мешками и преждевременными морщинами вокруг глаз. Он во всех отношениях влиятельный музыкальный менеджер Лос-Анджелеса и исполняет роль родителя лучше, чем когда-либо делали мои собственные.
— Серьезно? Чумовой трек? Хорошее предчувствие?
Моя улыбка немного гаснет. Дэйв всегда отвечает вопросами на вопрос, когда у меня действительно большие неприятности.
— Хм... — Когда он в таком состоянии, правильного ответа не бывает. В прочем он все равно не ищет ответов — вернее, ищет, но есть только один ответ, который он хочет услышать.
— Прости, я снова облажался?
— Ты облажался. Снова.
О черт, повторяет мою фразу без вопроса.
Должно быть, я сильно облажался.
Отбрасываю одеяло и встаю, потому что действие — это всегда лучшая реакция на гнев Дэйва.
Просто вставай и начинай двигаться.
Чувствую дуновение холодного воздуха между ног. Голый кусочек головоломки встает на место, составляя полную картину, указывающую на то, почему мой менеджер смотрит на меня так, будто поймал меня трахающим его сестру.
Босыми ногами ступаю по роскошному ворсистому ковру. Перевожу взгляд на панорамные окна, выходящие на центр Лос-Анджелеса. Желудок сжимается.
— Я не дома, — бормочу себе под нос.
— Серьезно, Шерлок? И как ты догадался? Что выдало? Хрустальные гребаные люстры? Тот факт, что здесь нет ни одного члена группы? Кстати, где, черт возьми, Трэй?
О черт, Дэйв перешел к скоропалительным вопросам. Плохой знак.
Я оборачиваюсь, чтобы осмотреть комнату. Голова чертовски раскалывается. Филигранные обои, белая глянцевая лепнина, столы, уставленные пустыми бутылками «Дом Периньон» и «Макаллана», и остатками белого порошка, который, должно быть, пропустил мой нос.
Замечаю дверь в дальнем конце комнаты и киваю.
— Наверное, там.
Дэйв откидывается на спинку какого-то вычурного кресла в французском стиле, скрестив руки на груди, как будто ждет фейерверка — вернее, когда вернется моя память.
— Слушай, я заберу свое барахло и встречусь с тобой в… — Я на что-то наступаю. Смотрю вниз и вижу разорванную обертку от презерватива. И не одну. По меньшей мере дюжина разбросана вокруг кровати.
Судя по выражению лица Дэйва, он видел их раньше, и качает головой с ещё большим разочарованием, застывшем на лице.