— Здесь курить нельзя. — Взгляд ее больших карих глаз устремляется на малышку, которая, кажется, совершенно не замечает, что я курю.
— На улице это никому не повредит.
— Ты подаешь плохой пример.
— Говорит женщина в детском бассейне. — Прищурившись смотрю на ее грудь. — Это что, единорог у тебя на купальнике?
— Это Пегас.
Я делаю длинную затяжку и выдыхаю дым в ее сторону.
С рычанием девушка поднимается из воды, и я на мгновение застигнут врасплох ее телом. Ее купальник далек от сексуальности, он полностью закрывает все ее скромные изгибы, но что-то в нем заставляет меня отчаянно хотеть снять его и узнать, что под ним. Она невысокая, но ее рост компенсируется длинными стройными ногами, а бедра мягкие и округлые. Она хорошо скрывала это под одеждой.
Няня выхватывает сигарету из моей руки, и вода с ее тела капает мне на колени.
— Я возьму это.
Разворачивается, и я смотрю, как она, качая бедрами идет назад к бассейну, где макает мою сигарету в воду, а затем бросает её в куст. Явно удовлетворенная, она хлопает в ладоши и плюхается обратно в воду.
— Тебе не стоит курить. Удивительно, что люди все еще курят, учитывая все связанные с курением смерти каждый год. Это словно табачные компании говорят: вот пистолет с пулей в нем. Дай мне денег, а я позволю тебе приложить его к своей голове.
— О, а это нормально – говорить подобное в присутствии ребенка?
Няня хмурится, затем смотрит на маленькую девочку, которая, кажется, полностью игнорирует нас в любом случае.
— Эллиот, никогда не кури. Это плохо для тебя.
— Знаю, — говорит она и начинает барахтаться, обливая меня водой. — Я русалка!
Летающие лошади, русалки… В детстве я воображал себя огнедышащим драконом. Мир полон нормальными людьми, которые мечтают о жизни в мифах и легендах. Простой снаружи и огнедышащий внутри. Суперзвезда рок-н-ролла не исключение. Я стал тем, кем они хотели меня видеть.
Ни аргументов. Ни борьбы. Никакого сопротивления с моей стороны…
Мой пульс колотится в горле.
— Ох, черт…
— Джесси! — ругается няня. — В чем твоя проблема?
Я моргаю, глядя на нее.
— Мне пора идти.
Кажется, я только что написал песню.
БЕТАНИ
Джесси вскакивает с шезлонга и бросается внутрь, забыв закрыть дверь.
Я вздыхаю и выхожу из бассейна, чтобы закрыть её. Пока встала, иду на кухню, одним глазом присматривая за Эллиот, хотя она умеет плавать, а воды всего пара футов, и достаю из морозилки два фруктовых мороженых. Мой взгляд устремляется дальше по коридору. Дверь Джесси закрыта. Интересно, с ним все в порядке? Смотрю на часы и вижу, что у нас есть еще пара часов до отъезда, поэтому возвращаюсь к Эллиот.
Мы болтаемся в бассейне, пока наши плечи не розовеют, а руки не становятся морщинистыми. Затем выливаю воду из бассейна и сажаю ее в ванну. Одеваю Эллиот для школы и оставляю ее с Барби, пока сама быстро принимаю душ.
Закончив и одевшись, я понимаю, что у нас есть десять минут до того, как мы должны отвезти Джесси на его встречу. Собираю наши вещи, надеясь, что Джесси не заснул или типа того, и не дождавшись, иду стучать в его дверь.
— Мы должны идти!
Он распахивает дверь, а на нем все еще спальные шорты.
— Я не могу, я пишу.
— Что? Нет. Ты должен идти. Ты не можешь пропустить встречу.
Он выглядит немного ошеломленным, как будто только что проснулся от самого лучшего сна на свете и хочет снова заснуть, чтобы продолжить с того места, где остановился.
— Нет, позвони им, скажи, что я заболел.
— Ты не можешь. Дэйв сказал…
— Мне нужно написать песню, и я нахожусь на чем-то удивительном, так что просто позвони им и скажи, что я болен. — Джесси оборачивается, и я прослеживаю за его взглядом, и вижу блокнот на полу, слова и музыкальные ноты, нацарапанные по всей открытой странице. — Пожалуйста, Бетани. — Он никогда раньше не называл меня по имени. — Ты мне нужна.
Не знаю, почему я киваю, но это так.
— Я…
— Большое спасибо. Я твой должник.
Джесси закрывает дверь перед моим носом, и я стою там несколько секунд, задаваясь вопросом, как я собираюсь отмазать от его собрания анонимных алкоголиков, не навлекая на нас неприятности.
— Ты сказала им, что у меня понос! — Глаза Джесси широко раскрыты, когда он смотрит на меня из глубины коридора.
Не знаю, почему он выглядит таким расстроенным. Я сделала то, что он просил, и отмазала от собрания анонимных алкоголиков. Прячу свою улыбку.
— Ты велел сказать им, что заболел.
— Да, сказала бы – лихорадка или конъюнктивит, но не понос!