— Откуда ты, черт возьми, взялся?
Бетани не дает мне возможности наполнить легкие, прежде чем снова набрасывается на меня. Ее рот идеально подходит моему, когда мы целуемся, как будто слишком долго голодали друг без друга. Жар пламени за моей спиной не идет ни в какое сравнение с огнем, пылающим между нами.
Я целовался со многими женщинами. Больше, чем когда-либо мог сосчитать. Но ни одна из них не оказывала на меня такого мгновенного воздействия. Никто до неё не заставлял меня сходить с ума и забывать свое гребаное имя только от одного поцелуя.
На вкус она даже слаще, чем я думал, и мне нужно больше.
Провожу рукой вверх по ее грудной клетке и кладу ладонь на ее грудь поверх рубашки. Теплая тяжесть идеально ложится в мою руку. В ее лифчике нет никакой подкладки, и кончик твердеет под моими прикосновениями. Я грубо перекатываю его большим пальцем и проглатываю ответный стон. Мой член болезненно тверд, и мне нужно уложить ее, чтобы я мог исследовать ее должным образом. Не хочу пропустить ни одного гребаного дюйма ее кожи.
Я направляю, и она, кажется, понимает мое намерение, делая большие шаги назад. Я представляю себе все то, что хочу сделать, все способы, которыми хочу прикоснуться к ней и заставить ее чувствовать себя хорошо. Мы движемся недостаточно быстро.
Я делаю ещё больший шаг одновременно с ней. Мы теряем равновесие. Она падает, и единственный способ помочь ей – это упасть вместе с ней и попытаться смягчить падение.
Мы сильно ударяемся о траву, я на ней, мои руки под ее спиной и головой.
— Черт, ты в порядке?
Все ее тело сотрясается от хриплого смеха.
— Да.
Я скатываюсь с нее, как только понимаю, что она пытается отдышаться.
— Вышибло дух?
Бетани несколько раз похлопывает себя по груди, ее смех немного затихает.
— Немного.
Я накрываю ее руку на груди своей.
— Сделай несколько глубоких вдохов.
Она кивает и несколько раз втягивает воздух, потом смотрит на меня, улыбаясь.
— Спорим, у тебя никогда не было такого первого поцелуя, а?
Я все еще чувствую ее вкус на своих губах, и мое сердце бешено колотится в груди.
— Определенно нет. — Ни один поцелуй даже близко не подходил к этому.
Она закрывает лицо руками.
— Это так неловко.
Если бы она только знала, как сильно меня заводит. Я лежу на земле с травяными пятнами на одежде после катастрофического окончания горячего поцелуя, и все еще не могу контролировать свой пульс.
Я убираю ее руки от лица.
— Бетани, то, что мы сделали…
— Да?
— То, что происходит между нами…
— Что, во имя всего святого, здесь происходит?!
— Отлично, — бормочу я, затем поднимаю глаза и вижу Бена, стоящего в свете костра.
Он выглядит разъяренным.
БЕТАНИ
Отталкиваюсь от Джесси и вскакиваю на ноги, отряхивая траву с одежды.
— Пастор Лэнгли, мне очень жаль. Это не то, что ты думаешь.
Он переводит взгляд с меня на Джесси, который медленно поднимается на ноги.
— Не то, что я думаю? Я даже не знаю, что и думать. Что здесь произошло? — Бен указывает рукой в сторону огню. — Что горит в бассейне Эллиот?
Джесси смотрит на огонь и гордо улыбается.
— Ах, это? Это папин стул.
Бен сцепляет пальцы на макушке, изучая то, что осталось от стула.
— Извини, Бен, — запинаясь, говорю я.
Он еще не знает об этом, но это все моя вина. Сожжение было моей идеей.
Джесси подходит ко мне так близко, что его рука касается моей. Все мое тело шипит от соприкосновения, и я внутренне ругаю себя за то, что чувствую что-то, кроме раскаяния в такой момент.
— Бетани не должна извиняться, это на моей совести.
— Джесси, — шиплю я.
Джесси смотрит на меня, его взгляд скользит вниз по моей шее к груди. Он ухмыляется и снова смотрит мне в глаза. Похоже, я не единственная, кому трудно раскаиваться.
— Не лги, — шепчу я.
— Я не лгу, — шепчет он в ответ. — Я хочу тебя.
— Что?
Он пожимает плечами, но все еще ухмыляется.
— Ничего.
— Что между вами происходит? — Бен говорит так, что я думаю, он уже знает ответ, но предполагает гораздо больше.
— Мы просто друзья! — выпаливаю я.
Джесси наклоняется ко мне.
— И кто теперь лжет?
— Друзья, — недоверчиво произносит Бен.
Джэс качает головой.
— Мы больше, чем друзья, но если тебе от этого станет легче, ты прервал наш первый поцелуй. — Он почесывает затылок. — Ну, конечно, если не считать того момента, когда она увидела, как я дрочу.
Я задыхаюсь.
Бен широко распахивает глаза.
Джесси ведет себя совершенно невозмутимо, щурит один глаз и говорит: