Дети? Черт, я, должно быть, действительно облажался.
— Ты сказал, что любишь меня.
— В то время я думал, что это правда, но все меняется. Я протрезвел и двинулся дальше.
Кайла быстро моргает и на ее ресницах собираются слезы.
— Все меняется?
— То, что произошло между нами, не должно было случиться. Ты принадлежала Нейту, а я взял то, что не принадлежало мне. Я беру на себя ответственность за это, но ты должна знать, что между нами ничего не может быть.
— Думаю, у меня есть кое-что, что может заставить тебя передумать. — Кайла улыбается, хотя по ее лицу текут слезы. Она хватает меня за руку и использует другую, чтобы что-то вытащить из своего декольте и бросить в мою ладонь, прежде чем сомкнуть мою руку вокруг предмета.
— Давай, Джэс, я напомню тебе, как нам хорошо вместе.
Открываю ладонь и вижу маленький стеклянный пузырек с чистым белым порошком. Женские руки сжимают мои, пока я смотрю на свой старый порок.
Лучший человек бросил бы его, как будто он в огне, или забросил бы его так далеко, как только может.
Но я не такой человек.
Фантазирую о том, каково было бы высыпать тонкие линии на мою стеклянную столешницу. Представляю, каково было бы снова почувствовать себя неприкасаемым, сильным, талантливым и менее чертовски неуверенным в себе. Представляю себе часы, которые трачу на то, чтобы писать и трахаться, писать и трахаться, забывая, какой сегодня день. Сжимаю флакон в руке, и на какую-то долю секунды мне хочется сдаться.
Теплые руки обвивают мою талию, но это фоновый шум для нетерпеливого пыхтения моего внутреннего монстра, который хочет поглотить все в поле зрения, независимо от того, кому это причиняет боль. Мягкие губы на моей шее заставляют мои веки распахнуться.
— Нет. — Я отшатываюсь назад, и Кайла, спотыкаясь, идет вперед, чуть не падая на пороге. Протягиваю руку, чтобы отдать ей пузырек, но она не делает ни малейшего движения, чтобы взять его.
— Почему ты изображаешь недотрогу? — Ее руки сжимают пояс моих джинсов. — Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо. Ты сказал, что любишь меня. Позволь мне любить тебя в ответ.
Мне отчаянно хочется избавиться от нее, в панике я обхватываю ее за плечи и вывожу за дверь.
— Я сказал, что люблю тебя только для того, чтобы трахнуть. Теперь я с тобой покончил. — Отпускаю ее легким, но твердым толчком. — Не возвращайся, или я вызову полицию.
Захлопываю дверь и прислоняюсь к ней, только тогда осознав, что все еще держу в руке пузырек с кокаином. Я пристально смотрю на него. Он словно приклеен к моей ладони. Я должен от него избавиться. Делаю шаг вперед и резко останавливаюсь, когда вижу Бетани, сидящую на лестнице. Ее плечи ссутулились под моим черным халатом, а на лице застыла боль.
— И давно ты там сидишь?
— Некоторое время.
— Что ты слышала? — Я жду ее ответа, и мне кажется, что мой желудок вот-вот выскочит из горла.
— Все.
Провожу рукой по волосам и пожимаю плечами.
— Пожалуйста, это было так давно.
Бетани неподвижна, как статуя, и смотрит сквозь меня.
— Насколько давно?
Черт! Я с трудом сглатываю через внезапно пересохшее горло.
— За день до того, как я оказался у Бена.
Не думал, что это возможно, но выражение ее лица становится еще хуже.
— Понятно.
Я подхожу к ней и опускаюсь на колени в нескольких шагах от нее.
— Не думай о ней, ладно? Она в прошлом. Ты та, кто мне нужен сейчас.
— Сейчас. — Она повторяет это слово так обреченно и мне это совсем не нравится.
— Да, но... я имею в виду, нет, я...
— Что у тебя в руке?
Я с трудом сглатываю и сжимаю в кулаке пузырек.
— Я этого не хотел. Она сунула его мне, но я не попросил.
— Тогда выбрось. — В ее голосе звучит вызов. Она думает, что я этого не сделаю.
— Я так и собирался.
Направляюсь в ванную комнату для гостей рядом с входной дверью и слышу, как ее босые ноги шлепают по полу позади меня. Бросаю быстрый взгляд на улицу, радуясь, что машина Кайлы исчезла, затем ныряю в ванную.
Щелчком открываю пузырек, чтобы высыпать наркотики, немного колеблюсь. Бросаю взгляд на Бетани, и она это замечает. Я чертовски ненавижу свою слабость.
Переворачиваю пузырек, и кокаин белым водопадом падает в унитаз. Смываю его и смотрю, как стекают вода и порошок, чувствуя, как тяжесть искушения спадает с моих плеч. Я бы возненавидел себя за то, что сдался. Ненавижу себя даже за то, что думал об этом. Ставлю флакон и крышку на стойку, но Бетани хватает их и выходит из ванной.
— Что ты делаешь?
Она спешит через весь дом, мой черный шелковый халат волочится за ней, когда она выбегает через заднюю дверь на край моего двора. С гортанным криком она швыряет пузырек в черную ночь и вниз по скалистому выступу.