Конечно, я была очень благодарна Петру Николаевичу за то, что он помог мне в трудную минуту. Когда он подошел ко мне в вестибюле школы, я сказала ему об этом. Выслушав похвалу в свой адрес, он улыбнулся польщенно, однако тут же нахмурился и спросил:
— Ты все еще дружишь с Крылатовым, который у меня сейчас учится в 10 классе?
— Да,? ответила я, недоумевая, почему его это вдруг заинтересовало. Но я не стала проявлять любопытство, ждала, когда он мне пояснит сказанное. И вот что он добавил:
— Передай ему, когда увидишь, чтобы он вел себя на моих уроках получше, иначе в этом году школу не закончит. — Заявив это, Коротаев круто повернулся и отошел от меня.
Сбитая с толку, несколько минут я постояла на месте; опомнившись, побежала вверх по лестнице. Дождавшись перемены, вызвала Лешку из класса и, отведя в сторону, пересказала ему то, что услышала от Коротаева.
— Ясно, — сквозь зубы процедил Алексей, и лицо его сделалось хмурым.
— А чем ты ему досадил, если он решил вдруг пожаловаться мне на тебя? — поинтересовалась я. — Не без причины же он пошел вдруг на тебя войной?
— Да ничего особенного, — замялся Крылатов, раздумывая, сказать мне что-то еще или нет; затем, разозлившись, добавил. — Подножку ему на уроках подставляю, когда он у доски прохаживается туда-сюда, прим-балерина эта! (пристало к Коротаеву это прозвище)
— А ты за какой партой сидишь?
— За первой среднего ряда.
— Так он ведь может, споткнувшись, и упасть!
— Туда ему и дорога! — с яростью в голосе вскричал Алешка.
— Чем же он тебе так не угодил?
— Ну, уж этого-то я тебе никогда не скажу. И не спрашивай.
— Ну и не надо. Главное, скажи: будешь на его уроках дисциплину соблюдать?
— Придется. А хотелось бы встретить его в тихом месте и ноги ему переломать. — Алексей еще какое-то слово обронил из лексикона шпаны, но я пропустила его мимо ушей.
Павлу Николаевичу я в тот же день доложила, что поручение его выполнила, что Крылатов обещал исправиться, но что прибавил Лешка к этому обещанию, не сказала, конечно. А потом, занявшись своими делами, забыла про этот случай.
Но жизнь, как известно, не стоит на месте, и многое, что не понятно нам сегодня, проясняется завтра.
В один, вовсе не прекрасный день, совершенно неожиданно, получаю я повестку в суд. Прочитала, что было напечатано на клочке бумаги, и глазам своим не поверила. Меня вызывали в качестве свидетеля по делу преподавателя средней школы Правобережного района Коротаева Петра Николаевича. У меня от волнения руки задрожали. Что случилось? Во что мог вляпаться мой любимый учитель? Ничего не понимая, наспех одевшись, понеслась я в школу. Поднялась на третий этаж, где в кабинетах занимались старшеклассники. Шел урок, но ребята находились не в классах, а в коридоре. Теснились у подоконников и шушукались. Я подошла к знакомым девчонкам из Лешиного класса, которые хорошо ко мне относились. Я спросила, что происходит. Они замялись, не зная, как мне все это растолковать. О том, что такое бывает, прежде я даже не слышала. И, естественно, пришла в ужас. Стало мне теперь понятно, за что Алексей так злится на Коротаева. Значит, и его, моего друга, пытался мой любимый учитель использовать в своих преступных целях. Да, это не украшало моего кумира. И больно было мне узнать о нем такую, позорящую его правду. Теперь открылось и другое, почему он пил и порою так безобразно вел себя на уроках. Но мне показалось странным, зачем меня вызывают как свидетеля. Что и откуда могу я знать об этих его темных делах?
Оказалось: вызвали по его просьбе. Когда явилась, меня спросили:
— Как он к вам относился? — Я ответила:
— И относился, и относится очень хорошо, по-дружески.
— А к другим девушкам из вашего класса?
Этого вопроса я никак не ожидала и попалась впросак. Мне не надо было отвечать на него. Но мои бывшие одноклассницы уже успели настроить меня против подследственного. И я сказала то, что говорили все, что приставал он к одной ученице нашего класса, оставив ее после урока якобы для того, чтобы она исправила свои плохие оценки по его предмету.
Хотя бы подумала (я себя имею в виду), что представляла собой эта девица! Мы, старшеклассницы послевоенных лет, были еще совсем девчонки. Одевались скромно, кое-кто из нас еще бантики прицеплял к косичкам. Косметикой не пользовались. А эта "краля", как могла, старалась выглядеть взрослой: школьную форму не носила, прическу делала в парикмахерской, подводила глаза и губы красила. Да она сама напрашивалась на то, чтобы на нее, такую раскрасавицу, обращали внимание не мальчики, а мужчины. И, наверное, не жаловалась подружкам, а хвалилась, что покорила самого Коротаева.