Год или два спустя после того визита, который я запечатлела в пьесе, является снова. Спрашивает, не проходя, не раздеваясь:
— Помнишь, мы с тобой мечтали купить машину и кататься в ней.
— Помню,? ответила я, не догадываясь, к чему он клонит.
— Машина ждет тебя у подъезда. Прокатимся.
Я призадумалась на миг. Он пьян. Еле держится на ногах. Ведь разобьемся. Но мне не хотелось обижать его отказом. Уж в этом-то можно ему не отказать… Вот где проявилась она, моя бесшабашность. Уговариваю себя: ну, чего бояться? Он же летчик. Самолеты водит, реактивные. В небе. Неужели уж на земле машину не сможет как надо вести? Ведь как-то же он до меня добрался… И не разбился, и не заплутался. Быстро оделась. Вышли. Ночь. Звезды серебряными нитями спускаются с неба. Красота. Сели в машину. И он погнал. За какие-то минуты облетели весь город. Я, конечно, в душе проклинала? не его, себя. Зачем только с ним села? Ведь знала же, что он лихач. Не забыла еще, как в школьные годы он катал меня на мотоцикле. Ватные плечики, пришитые к платью, оторвались и черт знает куда улетали. Тогда мне было 16–17 лет. А теперь, слава богу, за двадцать. Пора бы уж и поумнеть. Господи, молилась я, сохрани меня и помилуй. Никогда, никогда я не сяду больше в его машину, пусть это будет хоть "волга", хоть "чайка"… Только благодаря тому, наверное, что была ночь и дороги совершенно свободны от транспорта, не случилось беды. Или сам бог, оценив мою доброту к Алексею, сохранил мне жизнь. Так что, когда меня обвиняют в бесчувственности по отношению к нему, я не тороплюсь соглашаться с этими обвинениями. Тем более что сам Крылатов-младший бездушной меня не считал. Только этим, как мне кажется, и можно объяснить его привязанность ко мне и ту настойчивость, с которой он пытался возобновить наши прежние отношения и добиться моей руки.
То, что я согласилась в ту ночь выйти с ним, нетрезвым, из дома и сесть в машину, его, должно быть, окрылило. Торопясь закрепить этот свой успех, вскоре он нагрянул снова. И вновь стал подбивать меня на глупость, еще на одну. Это было уже в школе (тогда я работала первый год и вовсю враждовала с администрацией), куда он заявился, не застав меня дома. По голосу определил, в каком я кабинете. Подождать до перемены, разумеется, не пожелал. Распахивает дверь, почти что входит в класс. Высокий, красивый, осанка гордая, взгляд орлиный. И мне-то хочет нравиться, и всех остальных очаровать: девчат и парней. Особенно парней, чтобы знали, какой у их молодой учительницы жених имеется, и не вздумали ухлестывать за ней…
Не учитывает он одного: в ШРМ ученики не дети, на "ура" их не возьмешь. Видят все: красивый летчик, да пьяный. Посмеиваются, давая мне понять, что всерьез такого жениха принимать не следует. Я не прошу никого из ребят вытолкать незваного гостя. Это было бы чересчур грубо. Пытаюсь справиться с ним сама и по-хорошему. Уговариваю его не мешать, закрываю перед ним дверь. Я закрываю? он снова распахивает. Комплименты мне говорит, предлагает руку и сердце. Зовет меня уехать с ним туда, где он служит, где мне вовсе не надо будет работать (нашел, чем меня прельщать), где Я буду жить, как королева.
На перемене я в учительскую, и он за мной. Входит так независимо, будто сам тут работает или с проверкой кем-то послан. Снимает шинель, шапку форменную. Перед зеркалом свои темные мягкие волосы вверх зачесывает. А сам не на свое отражение смотрит, интересуется, какое впечатление производит на моих коллег. Ему ничего не известно было, в каких условиях я работаю. Он это и не пытался выяснять. Он занят был лишь сам собой. У него серьезная работа. Он летчик, величина. А что я? Должна быть его женой и точка!
Заинтриговал он в этот вечер весь наш женский коллектив. Ситуация была, конечно, критическая. Завучи, опытные женщины, прекрасно понимали, что может случиться ЧП, раз мой дружок навеселе. Это скрыть ведь было невозможно, даже при желании. И хотя бы кто-нибудь пришел на помощь мне, глупой девчонке, подсказал, что надо идти к директору и отпроситься с урока, коли уж мой поклонник так требовательно навязывает мне свое общество в такое неподходящее время. И Алексея никто не одернул, не посоветовал сесть на диванчик и подождать…
Со звонком отправилась я в другой класс. Мой гость? за мной. И все то же самое повторилось. Только я на этот раз уже но выдержала. Бросила класс и убежала домой. Вот уж начальство мое торжествовало! Было у меня потом из-за этого инцидента довольно неприятностей… Можно себе представить, какую бы жизнь устроил мне этот настойчивый поклонник, если бы я вдруг поддалась чувству жалости, которое он мне внушал, и приняла его предложение…