Ария хотела посоветовать ей встать с постели и самой пойти поискать мистера Дарта Гурона, но решила, что, если возникнет ссора, она не сможет состязаться с Лулу в грубости. Не говоря ни слова, она вышла из спальни и спустилась по лестнице в холл.
Поблизости никого не было, и, секунду поколебавшись, Ария постучала и открыла дверь в кабинет. Накануне вечером она узнала, что эта комната считается святая святых Дарта Гурона, в которую гости могли проникнуть только по особому приглашению.
Это была привлекательная комната, заставленная книгами и пропитанная особым мужским духом, что для Арии само по себе было облегчением после тяжелого экзотического запаха в спальне Лулу Карло.
Однако в комнате никого не оказалось, и она тотчас же ушла бы, не будь ее внимание привлечено картиной над камином. Это был мужской портрет работы Лоуренса, похожий на тот, что висел в Квинз-Фолли, – тот же изумительный цвет драпировки, так же превосходно очерченный поворот головы.
Картина в Квинз-Фолли была повреждена и не очень хорошо сохранилась; эта же была совершенна, и Ария стояла, вглядываясь в нее и впитывая очарование прекрасной живописи, присущее всем портретам этого мастера девятнадцатого века.
– Очаровательно, не правда ли? – произнес голос у нее за спиной.
Девушка вздрогнула и обернулась, увидев стоящего в дверях Дарта Гурона.
– Я… я прошу прощения… – начала она. Он прервал ее, идя к ней через комнату:
– Если бы я мог купить все, что есть в этом доме, то выбрал бы эту картину. В этом лице так много жизни, а свет в глазах как будто говорит, что этот джентльмен только что достиг чего-то, к чему очень стремился.
– Вы прямо как мой брат, – поддавшись порыву, сказала Ария. – Он вечно придумывает, о чем думал человек, когда художник писал его портрет.
– Ваш брат интересуется картинами? – спросил Дарт Гурон.
Ария вспомнила, что это опасная тема.
– Да, – коротко ответила она. – Я зашла, чтобы сказать вам…
– Это может подождать, – перебил ее Дарт Гурон. – Идите взгляните на эту картину.
Он пошел впереди Арии туда, где между двумя окнами висело другое полотно. Портрет девушки кисти неизвестного художника явно был написан где-то в восемнадцатом столетии. Он был не такой законченный, как тот, что висел над каминной полкой, но по-своему очаровательный.
– Этот мне тоже нравится, – сказал Дарт Гурон.
– И мне, – согласилась Ария. – Но девушка выглядит напуганной.
– Возможно, поэтому он мне и нравится. Ария удивленно посмотрела на него.
– Что, звучит цинично? – спросил он. – Если боишься кого-то, вряд ли станешь ему навязываться.
Ария не нашлась что на это ответить и поэтому промолчала. Вдруг совершенно другим тоном, как будто за одно мгновение его настроение переменилось, Дарт Гурон спросил:
– Вы искали меня?
– Да. Мисс Карло хочет поговорить с вами.
– Где она?
– В своей спальне, – ответила Ария.
– Сейчас я занят, – сказал Дарт Гурон. – Скажите мисс Карло, что мы встретимся за вторым завтраком или раньше, если она спустится.
– Мне… мне показалось, это срочно, – сказала Ария. По тому, как он вдруг сжал губы и упрямо выставил вперед подбородок, девушка поняла, что ему не понравилось ее замечание. Он не ответил и, помолчав, спросил:
– Мисс Милбэнк, вы хорошо устроились? У вас есть все, что необходимо? Я велел слугам подчиняться всем вашим распоряжениям.
– Надеюсь, я смогу управлять этим домом, к вашему удовлетворению, – официальным тоном ответила Ария.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал он серьезно. – Вы моложе, чем я предполагал. Моложе даже, чем мне показалось, когда мы встретились в «Кларидже». Как вы считаете, вам будет под силу справиться со всем этим?
– Думаю, да, – ответила Ария. – Только немного трудно сразу во все вникнуть.
– Хорошо! – Дарт Гурон взял со стола письмо. – Переведите это мне, пожалуйста.
Это было деловое письмо, написанное по-испански, и Ария прочла его, запнувшись всего два раза. Только закончив, она осознала, что это была проверка того, понимает ли она содержание письма.
– Где вы научились так хорошо говорить? – спросил ее Дарт Гурон, когда она вернула ему письмо.
– Я бывала в Испании и в Южной Америке, – ответила девушка. – Когда мы ездили в Буэнос-Айрес, я была еще маленькая, но в ту зиму у меня была няня-испанка, что, конечно, очень помогло мне в изучении языка.
– Да, разумеется, – сказал Дарт Гурон. – Но у большинства девушек нет этого преимущества – во всяком случае, мне всегда так казалось, хотя не знаю, как обстоит дело с англичанками. Расскажите мне о своей семье.
Этого Ария хотела меньше всего, поэтому ответила как можно более холодно:
– Мистер Гурон, у меня много работы. Несколько стопок писем ожидают наверху, когда у вас найдется время просмотреть их.
– Значит, я проявил неуместное любопытство, – сказал он. – Что ж, наверное, вы правы. Это ваше личное дело.
Ария наклонила голову.
– Принести письма, мистер Гурон?
– Да-да! Несите, раз надо. Надеюсь, что скоро вы сможете сами отвечать на них.
Ария повернулась к двери и почувствовала, что он следит за ней. Она немного замедлила шаг, так как хотела выглядеть полной достоинства.
Оказавшись в холле, она легко побежала по мраморному полу к широкой лестнице. На верхней площадке она остановилась, вспомнив, что должна зайти к Лулу Карло перед тем, как пойти к себе за почтой Дарта Гурона.
Она постучала. Ей ответил медоточивый голос:
– Войдите.
Ария так и сделала. Лулу Карло лежала на своих подушках, ее светлые волосы были уже расчесаны и свободно струились по плечам. Она была прекрасна.
– Я нашла мистера Гурона… – начала было Ария, но резкий сердитый голос прервал ее.
– Ну, почему он не пришел? Разве вы не сказали ему, что я хочу его видеть?
– Я передала ему ваши слова. Мистер Гурон сказал, что увидится с вами за вторым завтраком или раньше, если вы спуститесь.
– Он рисуется перед всеми этими проклятыми снобами, которых наприглашал! – воскликнула Лулу Карло. – Боится, что они могут что-нибудь подумать, если увидят, как он входит в мою спальню. Ну, я бы им сказала кое-что, если б захотела.
Ария смотрела на нее и думала: приходилось ли ему видеть и слышать ее такую? Если да, то наверняка ему отвратительны ее вульгарность и заурядность, несмотря на красивое лицо, остающееся неизменным, хотя в голосе ее звучали грубые, визгливые нотки.
– Это все, мисс Карло? – спросила девушка.
– О, полагаю, что да, – капризным тоном ответила Лулу и добавила, когда Ария уже повернулась, чтобы уйти: – Вы знаете, что я собираюсь замуж за мистера Гурона, мисс Милбэнк?
– Нет, я не знала этого, – ответила Ария. – Позвольте принести мои поздравления вам обоим.
– Разумеется, это тайна, – продолжала Лулу Карло. – Мы еще никому не говорили. Конечно, на вас это не распространяется. Личный секретарь должен все знать, не так ли?
– Не знаю, – ответила Ария. – Но это очень любезно с вашей стороны.
Она говорила подчеркнуто вежливо, чтобы не дать этой неприятной женщине повода обвинить ее в дурных манерах.
– Мистер Гурон трудный человек, – сказала Лулу, – очень трудный! Это вам скажут и его друзья, да вы и сами скоро узнаете. Но я все равно люблю его. Я очень люблю его, и мы будем счастливы вместе.
Ее голос зазвенел, когда она говорила о своей любви, и Ария поняла, что она говорит правду. Об этом свидетельствовало особое выражение ее лица.
Неожиданно для себя Арии стало ее жалко. «Эта избалованная и испорченная киноактриса, предмет зависти половины кинозрителей во всем мире, влюблена, но, если только я не ошибаюсь, – подумала девушка, – Дарт Гурон не очень-то влюблен в нее».
– Вы смотрели мою последнюю картину? – вдруг спросила Лулу.
Ария покачала головой.
– Я видела только один ваш фильм. Я не часто могла выбраться в Лондон или даже в Хартфорд, хотя он недалеко от моего дома.