— Мы умрём, мистер Диксон?
Да, подумал он. На этот раз мы умрём.
— Нет, — ответил он. — С нами всё будет в полном пор…
Самолёт, казалось, врезался в кирпичную стену, швырнув их вперёд поперёк ремней безопасности, а затем накренился влево: тридцать градусов, сорок, пятьдесят. Когда Диксон уже был уверен, что самолёт перевернётся, он вдруг выровнялся. Диксон услышал крики пассажиров. Где-то плакал ребёнок. Закричал мужчина: «Всё хорошо Джули, всё хорошо!»
Диксон снова закрыл глаза и позволил страху полностью завладеть им. Это был настоящий ужас, но единственный способ уцелеть.
Он увидел всё с самого начала, но в этот раз без остановок, до самого конца. Он увидел, как большой самолёт теряет своё место в термодинамическом таинстве, поддерживающем его в воздухе. Он увидел, как нос быстро задирается, затем замедляется, клонится вниз, как тележка на американских горках, заходящая на первый спуск. Он увидел, как самолёт начинает своё последнее погружение, непристёгнутых пассажиров, которые теперь прилипли к потолку, жёлтые кислородные маски, исполняющие в воздухе последнюю безумную тарантеллу. Он увидел плачущего ребёнка, пролетевшего мимо и исчезнувшего где-то в бизнес-классе. Он увидел удар самолёта о землю, носовую часть и салон первого класса превращающиеся в стальной букет, расцветающий в салон эконом-класса проводами, кусками пластика и оторванными конечностями и всё это в огненном вихре, в котором Диксон делает свой последний вздох и его лёгкие сгорают, как бумажные пакеты.
Всё это пролетело за считанные секунды — возможно тридцать, не больше сорока — и было настолько реальным, будто случилось на самом деле. Затем, после ещё одного неожиданного прыжка, самолёт выровнялся, и Диксон открыл глаза. Мэри Уорт смотрела на него со слезами.
— Я думала, мы умрём, — сказала она. — Я знала, что мы умрём. Я видела это.
Я тоже, подумал Диксон.
— Ерунда! — Хотя его голос звучал бодро, Фриман явно выглядел чуть живым. — Эти самолёты, из-за своей конструкции, могут влететь прямо в ураган. Они…
Его прервал рвотный позыв. Фриман достал из кармана на спинке сиденья пакетик, открыл и поднёс ко рту. Послышался звук, который напоминал Диксону маленькую, но эффективную кофемолку. Звук прервался, затем продолжился.
Раздался очередной «дин-дон».
— Извините за это, ребята, — сказал капитан Стюарт. Он по-прежнему был спокоен, как удав. — Время от времени такое случается — небольшое погодное явление, которое мы называем турбулентностью ясного неба. Хорошая новость в том, что я сообщил о ней, и все остальные самолёты будут направлены в обход этой проблемной зоны. А самая хорошая новость заключается в том, что мы приземлимся через сорок минут, и я гарантирую вам спокойный полёт до самого пункта назначения.
Мэри Уорт нервно рассмеялась.
— То же самое он говорил в прошлый раз.
Фрэнк Фриман сгибал верхний край пакетика для рвоты, делая это умелыми движениями опытного человека.
— Чтобы вы знали, это не из-за страха — меня просто укачало. Меня подташнивает даже на заднем сиденье машины.
— Обратно в Бостон я поеду на поезде, — сказал Мэри Уорт. — Спасибо, но больше я этого не переживу.
Диксон наблюдал за стюардессами, которые сначала убедились, что с непристёгнутыми пассажирами всё в порядке, а затем убрали с прохода разбросанный багаж. По всему салону послышались болтовня и нервный смех. Диксон наблюдал и слушал, его сердцебиение приходило в норму. Он устал. Он всегда чувствовал себя уставшим после спасения самолёта, набитого пассажирами.
Остаток полёта прошёл в штатном режиме, как и обещал капитан.
Мэри Уорт поспешила за своим багажом, который должен был прибыть на транспортёр № 2 внизу. Диксон, с одной лишь маленькой сумкой, пошёл выпить в бар «Дьюарс Клабхаус». Он пригласил Мистера Бизнесмена составить ему компанию, но Фриман покачал головой.
— Свою норму по завтрашнему похмелью я выблевал где-то над границей Южной Каролины и Джорджии, поэтому пока что попридержу коней. Удачи вам с вашими делами в Сарасоте, мистер Диксон.
Диксон, чьи дела, собственно говоря, были закончены над той же границей Южной Каролины и Джорджии, кивнул и поблагодарил Фримена. Когда он допивал свой виски с содовой, пришло текстовое сообщение от куратора. Всего два слова: «Хорошая работа».
Диксон спустился по эскалатору. Внизу стоял мужчина в тёмном костюме и шофёрской фуражке, держа табличку с его именем.
— Это я, — сказал Диксон. — Где мне забронировали номер?
— В отеле «Ритц-Карлтон», — ответил шофёр. — Отличное место.
Ну, разумеется. И там наверняка Диксона ждал великолепный номер-люкс, возможно, с видом на залив. В гараже дожидался арендованный автомобиль на случай, если ему вздумается посетить близлежащий пляж или какие-нибудь местные достопримечательности. А в номере лежал конверт со списком различных женских услуг, которыми этим вечером Диксон не собирался пользоваться. Всё, чего он хотел сегодня вечером, — это поспать.
Когда они с шофёром вышли на улицу, Диксон увидел Мэри Уорт, стоявшую в одиночестве и выглядевшую слегка несчастной. По обе стороны от неё стояли чемоданы (клетчатые и, естественно, из одной серии). В руке она держала телефон.
— Мисс Уорт, — позвал её Диксон.
Она подняла глаза и улыбнулась.
— Привет, мистер Диксон. Мы всё-таки пережили это, согласны?
— Согласен. Вас кто-нибудь встречает? Кто-то из ваших подружек?
— Должна была приехать миссис Йегер, Клодетт Йегер, но её машина не заводится. Я как раз собиралась вызвать «Убер».
Диксон вспомнил её слова, когда турбулентность — сорок секунд, показавшиеся четырьмя месяцами, — наконец стихла: я знала, что мы умрём. Я видела это.
— Не стоит. Мы можем отвезти вас в Сиеста-Ки. — Диксон указал на большой лимузин, стоящий чуть дальше по тротуару, затем повернулся к шофёру. — Мы ведь можем?
— Конечно, сэр.
Мэри Уорт с сомнением посмотрела на Диксона.
— Вы уверены? Уже очень поздно.
— Прошу вас, — сказал Диксон. — Едем.
— О, какая прелесть, — сказала Мэри Уорт, устраиваясь на кожаном сиденье и вытягивая ноги. — Чем бы вы ни занимались, мистер Диксон, должно быть у вас очень успешное дело.
— Зовите меня Крейг. Вы — Мэри, я — Крейг. Давайте обращаться друг к другу по имени, потому что я хочу поговорить с вами. — Диксон нажал на кнопку и поднялась стеклянная перегородка, отделяющая салон от шофёра.
Мэри Уорт наблюдала за этим с лёгкой тревогой, затем повернулась к Диксону.
— Вы же не собираетесь, так сказать, приставать ко мне, правда?
Диксон улыбнулся.
— Нет, со мной вы можете чувствовать себя в безопасности. Вы сказали, что собираетесь вернуться поездом. Вы говорили серьёзно?
— Совершенно. Помните, я сказала, что в самолёте я будто бы ближе к Богу?
— Да.
— Я не чувствовала близости к Богу, пока нас кидало из стороны в сторону на высоте шести или семи миль. Вовсе нет. Я только чувствовала близость смерти.
— Вы ещё когда-нибудь полетите?
Мэри хорошенько обдумала вопрос, наблюдая, как мимо проносятся пальмы, автосалоны и заведения быстрого питания, пока они катили на юг по шоссе Тамиами-Трейл.
— Скорее всего. Например, если кто-то окажется при смерти и мне нужно будет быстро добраться. Только не знаю, с кем такое может случиться, потому что у меня не так много родственников. Детей мы с мужем не завели, мои родители умерли, и осталось всего несколько двоюродных братьев и сестёр, с которыми я изредка переписываюсь по электронной почте, не говоря о том, чтобы видеться.