Корин закрывает заднюю дверь. Дети бросают последний взгляд на подъездную дорожку — не возвращается ли Пит, — затем бегут к универсалу.
Дедушка подходит к сыну.
— У тебя был шанс, а ты просто стоял. Меня могли убить. Всех нас могли убить. — Дедушка отвешивает Фрэнку оплеуху, точно так же, как ему отвесил оплеуху человек, который теперь лежит мёртвый у их ног. — Садись, сын. Не знаю, может, ты слишком стар, чтобы перебороть самого себя.
Фрэнк подходит к переднему пассажирскому сиденью, будто в прострации, и садится. Позади него дедушка открывает дверь и обнаруживает, что не может согнуться. Поэтому он просто падает навзничь на сиденье, подтягивая ноги и тихонько всхлипывая от боли. Мэри переползает через него, чтобы закрыть дверь, и от этого ему тоже больно. И дело не только в спине; такое ощущение, что его пырнули в живот.
— Дедушка, вы в порядке? — спрашивает Корин. Она смотрит назад. Фрэнк смотрит прямо перед собой через лобовое стекло. Его руки лежат на коленях.
— Я в порядке, — отвечает дедушка, хотя это не так. Сейчас бы он не отказался от обезболивающего, которое, без сомнения, его сестре выписывает её онколог, но Нэн в сотне миль отсюда и что-то подсказывает ему, что сегодня они её не увидят. Нет, не сегодня. — Езжай.
— Дедушка, у тебя правда есть эти деньги? — спрашивает Билли, когда его мама начинает движение тем же путём, каким они приехали, но гораздо быстрее, чем мог осмелиться Фрэнк. Желая оставить «Слайд-Инн» позади. И Слайд-Инн-Роуд — тоже.
— Конечно, нет, — отвечает дедушка. Он вытирает слёзы с лица внучки и прижимает её к себе. Ему больно, но он вытерпит.
— Дедушка, — говорит она, — ты забыл бейсбольную биту тёти Нэн.
— Ничего страшного, — говорит дедушка, гладя её по взмокшим и спутанным волосам. — Возможно, позже она вернётся к нам.
Фрэнк наконец заговаривает:
— Как раз перед поворотом, на шоссе 196, был магазин «Ред Эппл». Я позвоню оттуда в полицию. — Он поворачивается и смотрит на старика. На его щеке виднеется красная отметина от оплеухи.
— Это твоя вина, отец. Всё из-за тебя. Нам пришлось взять твою сраную машину. Если бы у нас был «Вольво»…
— Заткнись, Фрэнк, — говорит Корин. — Прошу тебя. Хоть разок.
И Фрэнк замолкает.
Красный экран
У Уилсона задаётся плохое утро. Он режется во время бритья, и салфеткой «Клинекс» стирает струйку крови с подбородка, когда в дверь заглядывает Сэнди — напомнить ему, чтобы Уилсон не забыл опустить стульчак и вернуть колпачок на тюбик зубной пасты. Он проливает сок на галстук, и приходится взять новый. Прежде чем он успевает сбежать на работу, он выслушивает ещё несколько замечаний: Сэнди нашла пивные бутылки в общем мусорном ведре, а не в предназначенном для вторсырья, и Уилсон забыл сполоснуть чашку из-под мороженого перед отправкой в посудомойку. Следует ещё одно замечание, но оно залетает в одно ухо, а вылетает из другого — в общем, какая-то фигня. В последнее время Уилсон стал забывчивым и немного рассеянным, или это она изменилась за последние шесть или восемь месяцев? Он не знает, да и слишком рано для таких вопросов.
И всё же, как только он садится в машину и сдаёт назад по подъездной дорожке, у него появляется мысль, которая поднимает ему настроение. Если существует такая вещь, как плохая карма, возможно, он уже получил своё на сегодняшний день и дальше…
— Жить — не тужить! — восклицает Уилсон, и угощается сигаретой из пачки в бардачке.
Эта оптимистичная мысль крутится в его голове следующие пятнадцать минут. Затем звонит мобильник Уилсона и голос велит ему ехать на 34-ю авеню в Квинсе. Велит встретиться с полицейскими, что никогда не сулит хорошей кармы.
Через пять часов, когда Уилсону следовало бы пойти на обед, он смотрит через одностороннее стекло в маленькую комнату для допросов. В ней стоит стол и два стула. На одном сидит человек по имени Леонард Крокер. Он пристёгнут наручниками к кольцу со своей стороны стола. На нём майка и рабочие штаны цвета хаки. Его рубашка сейчас находится в полиэтиленовом пакете с биркой и направляется на криминалистическую экспертизу. Когда она вернётся (через какое-то время, потому что всегда есть очередь), из имеющихся на ней пятен крови будет выделена группа крови и ДНК. Это простая формальность. Крокер уже признался в убийстве. Скоро его майка и брюки сменятся на тюремную робу.
Уилсон прицепляет удостоверение личности на ремешке. И нацепляет улыбку, входя в комнату.