— Полагаю, нет, — сказал Джеймисон. — Слушайте, вы уже подходите к концу?
— Да. Ещё пять минут. Обещаю.
— Хорошо.
— Мы ссорились — чем дальше, тем хуже. Иногда кидались вещами. Как-то раз я вернулся домой около полуночи, в стельку пьяный, и она разразилась тирадой. Обычный трёп, но все её слова были правдой. Я чувствовал себя так, будто она кидалась отравленными дротиками и ни разу не промахнулась.
Джек снова смотрел на свои руки. Уголки его рта так сильно опустились, что на мгновение Джеймисону показалось, будто он смотрит на Эммета Келли, знаменитого клоуна с печальным лицом.
— Знаете, что я вспомнил, пока она кричала? Гленна Фергюсона, того мальчика, которого я избил в четвёртом классе. Как хорошо мне тогда было после этого, будто выдавили гной из фурункула. Я подумал, что было бы неплохо избить и её тоже. В этот раз меня бы точно никто не отправил домой с запиской для матери, потому что она умерла через год после того, как я окончил Браун.
— Ого, — произнёс Джеймисон. Его хорошее предчувствие по поводу всего этого непрошенного признания улетучилось. На смену ему пришло беспокойство. Джеймисон не был уверен, что хочет услышать продолжение.
— Я ушёл, — сказал Джек. — Но я был достаточно напуган и понял, что пришла пора что-то сделать с моим пьянством. Тогда-то я впервые обратился в АА, ещё там, в Сан-Диего. В Нью-Йорк я вернулся в завязке, но долго это не продлилось. Я попробовал снова, с тем же результатом. И в третий раз. Но теперь у меня есть Рэнди и, возможно, в этот раз я справлюсь. Отчасти благодаря вам. — Джек протянул руку.
— Всегда пожалуйста, — сказал Джеймисон и пожал руку.
— И ещё кое-что, — сказал Джек. У него была очень сильная хватка. Он смотрел Джеймисону в глаза и улыбался. — Я действительно ушёл, но перед этим перерезал горло этой суке. Я не бросил пить, но мне стало легче. Когда я избил Гленна Фергюсона, мне тоже стало легче. Помните того алкаша, о котором я говорил? Когда я отпинал его, мне тоже стало легче. Не знаю, убил ли я его, но отмудохал будь здоров.
Джеймисон попытался отстраниться, но Джек держал его крепко. Свободной рукой он снова залез в карман толстовки «Янкиз».
— Я действительно хочу бросить пить, и не могу полностью сделать Пятый шаг, не признавшись, что по-настоящему получаю наслаждение…
Полоса обжигающего белого света скользнула между рёбер Джеймисона, и когда Джек убрал окровавленный нож для колки льда обратно в карман, Джеймисон понял, что не может дышать.
— …от убийства людей. Это мой порок, я знаю, и, вероятно, наихудший из всех.
Джек поднялся со скамейки.
— Спасибо, сэр. Не знаю, как вас зовут, но вы очень мне помогли.
Он направился в сторону западной части Центрального парка, затем повернулся к Джеймисону, который слепо сжимал в руках свой «Таймс»… будто беглый просмотр раздела «Искусство и досуг» мог всё исправить.
— Сегодня вечером я помолюсь за вас, — сказал Джек.
Финн[1]
У Финна жизнь не заладилась с самого начала. Он выскользнул из рук акушерки, которая до этого принимала роды у сотен младенцев, и издал свой первый крик, ударившись об пол. Когда ему было пять, в соседнем доме проходила вечеринка. Ему разрешили выйти послушать музыку (в переносных колонках на треногах гремел Шэйн Макгоуэн). Стояло лето и Финн был босиком. Какой-то отвязный тусовщик бросил «бомбочку», которая искрясь фитилём, описала в воздухе дугу и оторвала детский пальчик на левой ноге.
«Случай — один на миллион, — сказала бабушка Финна. И добавила: — Должно быть, палец понадобился Богу для какого-нибудь ангела».
Когда Финну было семь, он с сёстрами играл в парке Петтингилл, а их бабушка сидела рядом на скамейке, попеременно занимаясь вязанием и поиском слов в головоломке. Финна не интересовали качели, ни подвесные, ни в виде перекладины, и он был равнодушен к карусели. А нравилась ему «Спиралька», восхитительная извивающаяся конструкция из синего пластика двадцати футов в высоту. У неё имелась лесенка, но Финн предпочитал взбираться на четвереньках по самой горке — вверх и по кругу, вверх и по кругу. Наверху он садился и скользил вниз к утрамбованной земле. На «Спиральке» с ним никогда не случалось происшествий.
1
Действие рассказа происходит в Ирландии. Просто при чтении держите это в голове. В рассказе присутствует обилие ирландских сленговых словечек, которые придают колорита. Но их невозможно перевести на русский так, чтобы этот ирландский колорит сохранился.