Здесь, как и в Кажарке, Франсуаза розовела на свежем воздухе и без труда находила себе новых друзей. Марион Ги сохранил яркое воспоминание о своей молоденькой подруге: «Мой отец поставлял древесину «Компани женераль д’электрисите», они с мсье Куарезом много общались. Так я познакомился с Франсуазой, которую в то время все звали Франсет. Она была хорошим партнером в играх. Поскольку мой дед был оружейным мастером, а отец владел лесопильней, я делал ружья из деревянных дощечек, чтобы играть в войну. Когда мы бывали в гостях у Франсет, то катались на лошадях. Я помню, она говорила очень быстро, и отец просил ее четко произносить слова». Франсуаза дружит также с Брюно, сыном Шарля Мореля, промышленника из Пон-ан-Руаян, приятеля семьи Куарез. Его родители жили в роскошном замке на Саоне, где часто устраивали большие приемы. Здесь Саган познакомилась с Луи Нейтоном, который был старше ее на десять лет. Она поразила его живостью ума и оригинальным взглядом на многие вещи.
Но, без сомнения, лучшим другом Кики был в то время большой, светлый ленивый бедолага, прозванный Пулу, это старый конь, которого Пьер Куарез взял к себе, чтобы спасти от бойни. Франсуаза, дождавшись момента, когда конь принимался щипать траву, ловко взбиралась ему на загривок. Затем, когда Пулу поднимал голову, она сползала на середину его спины и крепко цеплялась за него руками. Жеребец и его маленькая хозяйка пускались в путь по близлежащим полям и лесам, сопровождаемые завистливыми взглядами деревенских мальчишек. Только Бобби, безродному псу, разрешено было их сопровождать. Франсуаза Саган увековечит своего четвероногого друга в одной из книг-воспоминаний. Он заставил ее полюбить лошадей. «Он был такой же, как я, безразличный к солнцу, — напишет она; — С непокрытой головой мы поднимались и спускались с холмов, пересекали луга, и так — бесконечно. А потом погружались в леса. Леса, пропитанные запахом акации, где Пулу давил грибы тяжелыми подковами, позвякивая на камнях.
К концу дня я падала от усталости. Наступал вечер. Трава становилась серо-стального, тревожного цвета, и это заставляло коня неожиданно перейти на галоп и мчаться к своему корму, к дому, в укрытие». Время от времени Франсет приходит на работу к отцу в «Компани женераль д’электрисите», где секретарь Мадлен Габен учит ее печатать на машинке. Также она ходила к одной бедной вдове — та преподавала ей азы игры на фортепьяно. Клавиши с диезами были нарисованы на бумаге тушью. Франсуаза должна была тренироваться, не слыша звуков. Таким образом, от сольфеджио пришлось отказаться. Как видно, каникулы в Сен-Мар-селен не ограничивались купанием в местном пруду, партиями в теннис, играми в парке и обедами на террасе.
Но нельзя забывать о войне… Лето 1941 года. Франсете было шесть лет, когда Германия напала на Россию. В семье Куарез появились надежда и радость — Пьер предсказывал, что немцев наконец-то остановят. За это время Пьер и Мари Куарез сильно изменились, но они по-прежнему остались идеальной парой. С риском для жизни они прятали у себя мсье и мадам Гольдберг, еврейскую чету, спасавшуюся от преследований. Пьер Куарез, узнав, что в переводе их фамилия означает «Золотая гора» («Mont d’or» по-французски), предложил поменять местами слоги и называться мсье и мадам Дормон (Dormont), чтобы перехитрить преследователей. Когда немцы пришли в дом в поисках беглецов, Мари отлично разыграла сцену. Отец Франсуазы также не боялся защищать евреев и у себя на заводе. «Мсье Куарез, — рассказывает Андре Коллено, бывший мастер, — был как-то вызван в Лион, где офицер вермахта потребовал у него объяснений относительно некоторых работников-евреев. «У вас работают евреи!» — кричал он. Мсье Бертье, один из начальников отдела, присутствовавший при этой сцене, уверял меня, что никогда не видел такого проявления ненависти. Мсье Куарез с невозмутимым видом все отрицал. «Как вы осмеливаетесь утверждать, что у вас нет евреев, а этот Шнайдер с завода в Пон-ан-Руаян?» Дело принимало серьезный оборот. По счастью, ему не дали хода: Самуил Шнайдер ушел к партизанам, а Пьер Куарез из-за бравады заменил его другим евреем, Жаном Давидом».