Глава 1. Чашечка кофе.
День был мерзкий и противный. Тучи не давали хода даже самому маленькому солнечному лучику. Грязь, смешанная с прелыми листьями и окурками, неприятно хлюпала под ногами. Все ходили угрюмые и недовольные, бурчали что-то себе под нос, шумно сморкались, кашляли... Это была осень, болезненная и полная разочарований пора. Погода явно предвещала что-то нехорошее. Я вышел из здания университета и поспешил спуститься в метро. Небо производило на меня странное впечатление. Оно будто вибрировало, молчаливо гудело в вышине. Мир был переполнен хрустальным молчанием. Кажется, издашь хоть звук - и воздух пойдет трещинами, миллионы осколков посыплются с неба. Тучи туманили мысли, холодный ветер пробирал до костей. Чёрт, надо как можно быстрее спуститься в метро. Под землей меня ожидала жуткая толкотня. Не один я спасался от тоскливого влияния осени. Настроение было просто ужасное. Отсутствовали и силы, и желание что-либо делать. Одна лишь необходимость гнала вперед огненной плетью. Скука все больше охватывала меня. Сплошное однообразие дней наряду с непомерной нагрузкой. Вот бы что-нибудь разукрасило эту серую реальность... Новые белые кроссовки были безнадежно испорчены. Зарядка на телефоне колебалась между шестью и семью процентами. Эх, плюнуть бы на все, зарыться в теплый плед и не вылезать до весны. Проходя мимо одного уличного скрипача, я невольно заслушался. Ужасно тоскливая песня разъедала сердце. Такое чувство... одиночества и грусти переворачивалось в груди, что казалось, возьми музыкант аккорд еще выше, и эмоции переполнят душу и прольются в виде слез на землю. Под музыку невероятно красивый голос читал стихи. Так проникновенно и чувственно. Пусть я разбирал и не все слова, но все же пару строк до меня долетало: «Осень. Обсыпается весь... сад, Листья пожелтевшие по ветру...» Так можно было бы слушать вечно. Увы, но огненная плеть не прекращала своих истязаний. Надо, всё время что-то надо! Как это надоело! Не успел я сделать и шагу в сторону, как у меня в кармане завибрировал телефон. Недовольно цыкнув, я вытащил мобильный и посмотрел на экран. - Милана? - удивленно произнес я, глядя на имя звонившего. Я же просил ее не тревожить меня до четырех часов. Очень странно, она никогда не нарушала это правило. - Алло, - с нотками недоумения в голосе ответил я. - Ты чего? На том конце провода раздался вздох. - Я уже и не имею права тебе позвонить? - вызывающе спросила Милана, снова горестно вздохнув. - Я же просил тебя меня не беспокоить, - гнев медленно закипал в душе, голос хрипел от напряжения. Лишь бы я чего лишнего не наговорил. - Ладно, прости, это первый и последний раз, - устало проговорила Милана, - больше тебя я беспокоить не буду. - Погоди, ты что... - Да, Макс, мы расстаемся. - Нет, стоп, ты что, обиделась? - все слова вылетели у меня из головы. - Извини, просто я сейчас занят, не обижайся. Я... - Я не обижаюсь, - одна-единственная фраза вмиг прервала всю мою нечленораздельную болтовню. - Я не обижаюсь. Я просто устала. - Просто устала? От меня устала? - Не только от тебя, Макс, но и от отношений вообще. Не вини себя. И не ищи меня. Вспоминай обо мне только лучшее. Прощай, - и пронзительные гудки послышались после этих жестоких слов. Сначала огромная черная дыра взрывом родилась у меня в груди, рой самых разных и неприемлемых мыслей жужжанием своим пронзал разум. Потом пустота начала заполняться гневом и злостью, едкой обидой; несчастный мобильник беспомощно захрустел в сильно сжатой ладони. «Какого чёрта, какого, бля, чёрта?!» Тоскливая музыка, стихи неизвестного поэта, шум скоростных поездов, вой ветра, безапелляционное «прощай» - все смешалось у меня в голове, нити мыслей заплетались в невероятные узлы, реальность металась из стороны в сторону и плыла перед глазами. Руки налились свинцом, разум пылал лютой ненавистью, угрожающие слова невольно слетали с языка. - Прощай, говоришь?! Не вини, сука, себя?! Да иди ты! Телефон, отчаянно мигая посеревшим экраном, с ужасным треском ударился о землю. Его не спасли ни защитное стекло, ни противоударный чехол. Экран покрылся замысловатым кружевным узором из больших и маленьких трещин. Сотовый на прощание еще секунды три померцал своим дисплеем и наконец окончательно выключился. Люди глядели на меня, как на сумасшедшего. Я с каменным лицом поднял погибший смертью храбрых телефон и сунул его обратно в карман. Хуже дня и быть не может. - Как это больно - расставаться, и в моем сердце пустота. Куда же мне теперь деваться? Чтец с тем самым красивым голосом осторожно протянул мне сигарету. - Я вас ни о чем расспрашивать не буду. Давайте я вас угощу кофе, - мягко произнес поэт и потянул меня за рукав. - Я... я не курю... тороплюсь, - рот предательски дрожал, язык отказывался выговаривать слова. Слез не было, глаза были жарче и суше любой пустыни. Отрешенность и ощущение нереальности пребывали в сердце. - Куда же с такой тяжестью на сердце? Глупостей сейчас натворите. Давайте же, соглашайтесь, - незнакомец доброжелательно улыбнулся и, теребя рукав своей грязной куртки, двинулся к выходу. Я пошел за ним. Не знаю почему, но я готов был доверить ему всю свою жизнь. Хоть незнакомец и являлся бродягой, пахло от него клубникой... и мандаринами. Такой человек, всего лишенный, но не утративший доброту сердца, априори не может быть с плохими намерениями... Хотя стоп! Нет! Все мысли сбились... - Никуда я не пойду с вами! - я вырвал рукав из рук незнакомца. - Знаю я таких, заведете в темный переулок и по башке стукнете. Очнешься уже в канавке. И как я мог подумать, что этот бомж действительно предложит мне кофе. Совсем из ума выжил. - Правильно говорите, - всё с такой же мягкой и кроткой улыбкой промолвил поэт. - Таким людям, как я, не стоит доверять. В большинстве случаев. Незнакомец засунул руку в карман, выскреб оттуда несколько заляпанных монеток и вложил их в мою ладонь. - Все же настоятельно рекомендую вам выпить кофе и посидеть на свежем воздухе. Нервы всё-таки не стальные канаты, - бродяга-поэт легонько сжал мою руку и затем отпустил ее. Огорошенный, я тупо смотрел на грязное, запачканное белой пылью лицо. И все-таки первый порыв был верным? Получается, обидел я человека своими подозрениями... - Извините, - сипло произнес я. - Это всё... звонок. - Ну же, я просил вас ничего не рассказывать. Идите, идите, отдохните, - и незнакомец повернулся ко мне спиной и тихо запел «Катюшу». - Погодите... ты... ой, вы! Как вас зовут? Долг отдать! - мне хотелось как можно ближе узнать этого странного юношу, этого поэта. Но бродяга уже исчез средь толпы вечно спешащих, кашляющих и сморкающихся людей. Одни лишь слова долетели до меня: «Забудьте про долг. Не беспокойтесь... Ищите меня завтра в парке. Меня зовут Рафлер».