Глава 2. Мандариновый плен.
Центральный парк города осенью превращался в полноценную грязевую ванну. Голые стволы деревьев да огромные лужи производили впечатление безвыходности и ненужности. Гигантский фонтан, над которым в жару расцветала радуга, сейчас казался лишь серым брошенным строением. Холодно было смотреть на полуголых нимф и русалок, сидящих на самом дне фонтана. Если летом парк являлся излюбленным местом для прогулок, то осенью его мало кто посещал. Слишком высока вероятность увязнуть в грязи по самые уши. - Долго ждете? - Рафлер ловко перепрыгнул через лужу, даже не запачкав своей одежды. - Я тут просто недалеко читал. - Ум, нет, не очень долго, - встрепенулся я. - А что читали? - Маяковского, - тоном воздыхателя произнес Рафлер. - Обожаю его. - Маяковский был бунтарем, а вы-то и на хулигана мало похожи, - рассмеялся я, но тут же спохватился. - Простите, если обидел. - Да не, ничего, - улыбнулся поэт. - Я сам иногда замечал эту странность. Тянусь к противоположному. Жвачку? Рафлер протянул мне белоснежную пластинку, аккуратно держа ее двумя пальцами, чтобы не запачкать. - Спасибо, - поблагодарил я и с осторожностью взял жвачку. Сунув ее в рот, я моментально скривился. - Ох, какая сладкая! - Ха-ха-ха, - рассмеялся Рафлер. - Да, она сладкая. Мне нравится клубничный вкус. - Я больше предпочитаю мятную, - я быстро разжевал и проглотил предложенную мне сладость. - А мне мятная язык жжет, - и Раф с большим вниманием посмотрел на кончик своего языка. - Ой, совсем забыл, - хлопнул себя я по лбу и поспешно достал из кармана мятую сотку. - Это вам за кофе. - Что вы! - воскликнул Рафлер и отвел мою руку в сторону. - Мне ничего не надо. - Нет, возьмите, - настаивал я. - Вы и так... в нехорошем положении, а я у вас, может быть, последние гроши забрал. Слушать ничего не хочу! Берите. - Это вы из-за моего внешнего вида пришли к выводу, что я нищий? Уверяю вас, у меня есть деньги и это не последние вещи из моего гардероба. Так что убирайте деньги. Хобби у меня такое, хобби, слышите? - Рафлер даже закачался в такт своим словам. - Странное хобби, - недоверчиво произнес я и спрятал бумажку обратно в карман. - Знаю, но оно меня очень увлекает, - пожал плечами поэт. - Нравится мне одеваться в лохмотья и читать стихи. Чувствую я себя тогда каким-нибудь странником, провидцем. - Вы просто чудак! - удивленно воскликнул я. - Знаю, - отозвался Раф. - Я чудесатее многих людей. И кстати, давайте на «ты». Рафлер оказался очень умным и интересным человеком. Он действительно был поэтом, не только чтецом. Всё в этом бродяге притягивало внимание. В нем таилась какая-то загадка. Меня поразили его взгляды на мир, они были слишком миролюбивыми и даже слегка наивными. Этот человек настолько необычен и таинственен, что... что даже страшно. И до безумия любопытно. - Вот это стихотворение можно попробовать опубликовать, - сказал я, прослушав одно из произведений Рафа. - Правда? - встрепенулся поэт. - Ты можешь и такое сообразить? - Хе, есть у меня связи, есть, - я довольно потер нос и ухмыльнулся. - Ой, у меня дома есть еще одно стихотворение, оно мне очень нравится, - радостно хлопнул в ладоши Рафлер. - Давай лучше его. - Ну хорошо, - согласился я. - Тогда давай пойдем сейчас к тебе. - Только у меня дома творческий беспорядок, так что не пугайся, - рассмеялся Рафлер и повел меня в свою каморку. Мы шли очень долго. По пути Рафлер развлекал меня разговорами, стихами. Он с восторгом отзывался об «Ассаргадоне» Брюсова. Начальные строки стихотворения то и дело слетали с Рафлеровский губ: