– А что же она будет делать сейчас? Людей ведь не осталось.
– Там, может, и остался кто. А может уже и необходимость отпала. Сейчас в атмосфере распыленной органики и без человека достаточно.
Зря я это сказал. Мы одновременно оглянулись на колоссы сетчатых раструбов, в беспорядке (или в непостижимом нашему пониманию порядке) разбросанные вокруг гигантской свалки. Все разной формы, высоты, оттенка бурого, но при этом нельзя было отделаться от мысли об их идентичности. Это как смотреть на разные тени от одного предмета.
Среди выживших не было единого мнения на их счет. Большинство просто относилось к ним как к карающей данности вроде тех же «богомолов» и старалось лишний раз не вспоминать. Но некоторые пытливые умы стремились понять. Пытливые, но глупые. Считать гигантские раструбы антеннами для связи с родным миром, скульптурами, инопланетными деревьями или даже хозяевами истязавших нас «богомолов» было наивной глупостью. Я был уверен, что это обычные распылители, на разной высоте и с разной интенсивностью выбрасывавшие в атмосферу переработанные в легкоусвояемые растениями удобрения из белка и жира. Те самые удобрения, от которых вдыхаемый воздух смердел трупной вонью. Не только воздух. Все вокруг пропиталось им, даже мы сами. Довольно скоро к этому зловонию все привыкли и не замечали, но иногда сознание будило остатки памяти о прежней жизни со свежим прозрачным воздухом, бескрайним голубым небом, кристально чистой водой…
Я с отвращением сглотнул, пытаясь избавиться от зловонного комка в горле и давя рвотный позыв.
– Ради этого все и делалось. Циатея ждала удобного случая, чтобы послать сигнал. А еще она ждала расплода самого удачного эволюционного продукта – людей.
– Расплода? Продукта? Людей? – растерянно спросила Жанна, явно потеряв нить моих рассуждений, но при этом не утратив интереса к самой истории.
– Да, людей. За каких-то пару десятков тысяч лет мы как биологический вид размножились до восьми миллиардов особей. А еще нам самим нужно было питаться, поэтому мы дополнительно расплодили кормовой скот, птицу и рыбу. Это оказалось куда эффективнее прошлых миллионов лет полуголодного прозябания в ожидании взрывного развития в животном царстве. Если раньше все эти питательные наборы в виде рептилий, динозавров, млекопитающих и прочих рыб в беспорядке бегали по лесам и степям, кое-как размножаясь и время от времени своими бренными останками подпитывали царство растений, то человек тысячекратно сократил этот период.
Жанна раскрыла было рот и тут же звонко, с клацаньем зубов поспешила захлопнуть его, сама испугавшись своего же незаданного вопроса.
– Да, – кивнул я, и без слов поняв этот вопрос. – Это не первое вторжение.
– Да иди ты!
– На Земле было несколько эволюционных взрывов, когда линейное развитие жизни вдруг сменялось экспоненциальным пиком. Правда, каждый такой пик всегда заканчивался полнейшей стагнацией, после чего жизни приходилось начинать развитие чуть ли не с нуля. Палеонтологи такие периоды называют глобальными вымираниями и объясняют их нелепыми естественными причинами. Например, про убивший динозавров метеорит ты наверняка слышала. Но это чушь. Не было никаких естественных причин. Началось все с палеозоя, где-то между пермским и триасовым периодами. То было время рыб, моря и океаны кишели фауной, столько жизни в них не было ни до, ни после. А потом водная стихия вдруг опустела, но зато появились биогенные горные породы. Это целые отвалы известняка, который состоит из раковин моллюсков. В естественной среде не существует условий образования таких отложений. Какой бы запредельной ни была численность моллюсков, их естественная убыль и воспроизводство были бы уравновешены экосистемой. Хищники, падальщики и, в конце концов, бесчисленное воинство сапрофитов благополучно утилизировали бы останки. Но вместо этого мы видим колоссальные кладбища трилобитов и кораллов. Что-то в один исторический миг убило их, извлекло плоть, а ненужные панцири просто утилизировало. Или взять нефть. Органогенная теория происхождения утверждает, что нефть образовалась на месте древних океанов из отложений водорослей, это подтверждено экспериментально и не вызывает вопросов. Удивляет другое. До появления жуков человек добыл столько нефти и еще больше разведал нетронутых месторождений, что для ее возникновения в естественных условиях не хватило бы никаких водорослей и никакого времени. Если только что-то не утилизировало эти водоросли вместе с обитающими в них ракообразными мгновенно. Та же история с динозаврами, архозаврами, крокодилами и прочими, чьи окаменевшие останки мы находили в огромных количествах. В естественных условиях они бы просто сгнили, а не были бы, так сказать, законсервированы на миллионы лет. Каждое вымирание отмечено черной меткой в геологии. Вместе с полным исчезновением биоты всегда появляются массовые органические отложения. Известняк, каменный уголь, минералы, нефть, смолы и битумы – все это побочные следы геноцидов.