— Очень интересно, — согласился я.
Она недовольно покачала головой.
— Мужчины, похожие на вас, слишком долго живут на свете. Для них уже не существует ничего нового. Так и хочется пристукнуть такого. — Она опять усмехнулась и провела рукой по волосам. — Зато на мужчин другого сорта это производит впечатление, можете мне поверить.
— Я не знаю другого сорта мужчин.
— Ну, конечно.
Она впустила меня в квартиру и плюхнулась на деревянный вращающийся табурет перед мольбертом. Я оглядел комнату. В отличие от большинства загородных помещений это была профессиональная, отлично оборудованная студия. Окна и застекленная крыша выглядели вполне современными и были весьма разумно расположены, так что достигалась максимальная освещенность. Вся необходимая утварь располагалась на стенных полках. Дальний угол студии, от стены до стены, занимали приспособления для гравировки и резьбы. По стенам были сплошь развешаны картины в рамках, частично оригиналы, остальные цветные или черно-белые копии и репродукции. На каждой красовалась надпись “Клео”.
— Нравится?
Я кивнул.
— Ходовой товар.
— Да, черт возьми, — сказала она. — Зарабатываю прилично, по стопам битников идти не приходится. Я не надеялась, что вы узнаете эти картины... Непохоже, чтобы вы читали модные журналы. Но как-то так случилось, что меня считают одной из лучших художниц.
Я подошел к мольберту и остановился позади нее. Картину, которую она рисовала, никогда не поместят ни в один приличный журнал. Тело и лицо действительно были ее, но сюжет... совсем другое дело. Картина, правда, была еще не закончена, но все равно было ясно, что это за портрет.
Это была профессиональная соблазнительница, которая любому мужчине обещала все, чего он пожелает, и вовсе не из-за денег, а именно потому, что ей самой этого хотелось. Вся она была олицетворением желания подарить наслаждение и испытать его самой, но тот, кто уступит соблазну, неизбежно погибнет под бременем безумств, к которым она его вынудит, чтобы удовлетворить свою собственную похоть.
— Ну, а что это?
— А как бы вы сами это назвали?
— Могу сказать. Натюрморт.
— Попали в точку.
— Эта штука дохода не принесет.
— Неужели? Вы бы удивились, если бы узнали, что покупают некоторые клиенты. Но вы правы, это не на продажу. Я иногда предаюсь своему хобби в перерыве между заказами. Однако думаю, вы пришли ко мне поговорить не об искусстве.
Я отошел от мольберта и опустился на стул с прямой спинкой.
— Вы знали когда-нибудь Грету Сервис?
Ответ последовал мгновенно:
— Конечно. Она жила некоторое время внизу.
— Вы хорошо ее знали?
Она пожала плечами и сказала:
— Настолько, насколько вообще тут можно знать кого-либо. Здесь же большинство — случайные люди или провинциалы, которые считают, что Гринвич-Виллидж — это левобережный район Нью-Йорка. Конечно, я не имею в виду старожилов.
— К какой категории относилась Грета?
— Ко второй. Не помню, откуда она приехала, но она работала где-то манекенщицей и переехала сюда, потому что нашла Гринвич-Виллидж вполне приличным местом, а квартплату сравнительно низкой.
— А вы что здесь делаете? — спросил я небрежно.
— Я? — Клео улыбнулась. — Мне здесь нравится. Наверное, я когда-то начиталась об этом местечке слишком много всяких историй. Теперь-то я уже здесь старожилка, а это значит, что я живу тут около десяти лет. Да только дело в том, что я не такая, как остальные.
— Не понял...
— Я хорошо зарабатываю, поэтому у меня сохранилась привычка к хорошей еде, и я могу позволить себе оплатить приличный счет в баре. Так что я здесь что-то вроде белой вороны. Остальные смеются над моим хобби и воротят нос от тех работ, которые приносят мне деньги. Но это не мешает им набрасываться на дармовую выпивку и набивать свои желудки и карманы, когда мне взбредет в голову устроить вечеринку для соседей. — Она бросила на меня серьезный взгляд. — Для чего вам понадобилась Грета Сервис?
— Один мой друг хочет найти ее. Вы не знаете, где ее сейчас можно найти?
Клео подумала с минуту, потом покачала головой:
— Вы знаете ее брата?
Я кивнул.
— Вскоре после этой истории она уехала куда-то отсюда. Насколько мне известно, никто не знает куда. Почта, приходившая на ее имя, целой грудой валялась внизу в почтовом ящике. Так что она наверняка не оставила адреса для пересылки.
— Друзья у нее были?
— Грета была не из тех, с которыми легко подружиться. Она была... как бы это сказать... замкнутая. Я видела ее с несколькими мужчинами, но не похоже было... в общем, мне кажется, они ей были совершенно безразличны. Но тем не менее у меня создалось впечатление, что ее интересовали богатые мужчины.
— Золотоискательница?
— Фу, какой устаревший термин. Нет, не совсем так. Просто она твердо решила заиметь деньги. Несколько раз она говорила, что ей осточертело перебиваться с хлеба на квас. — Клео соскользнула с табуретки и изящно потянулась, яркий щелк кимоно туго обтянул ее фигуру. — Она была решительной девушкой, — добавила Клео, — и когда-нибудь добьется своего.
— Но каким образом?
— Если женщине захочется заполучить что-нибудь, то у нее найдутся способы получить это. И кроме того, у каждого человека есть какие-то скрытые таланты.
— Ну, разумеется, — согласился я.
— Ах вы, умник!
— Кто-нибудь из здешних обитателей может знать, где она сейчас находится, как вы думаете?
Она задумчиво посмотрела на меня и сказала:
— Возможно. Я могу кое-кого порасспросить.
— Буду очень благодарен.
Клео усмехнулась:
— В чем выразится ваша благодарность?
— А чего бы вы хотели?
— Вы не согласились бы позировать мне?
— Я не гожусь для натюрморта.
— Именно это я и имела в виду, — дразнящим тоном сказала она.
Я со смехом поднялся.
— О, я пожалуюсь вашему боссу.
— Она вам не понравится.
— Черт побери, — сказал я, подойдя к двери и оборачиваясь. Клео все еще стояла спиной к окну, и в ее четко очерченном силуэте был вызов. — Я еще загляну к вам.
— Буду очень рада.
Дом, в котором жила раньше Грета Сервис, принадлежал “Мэрион Риэлти Компани” на Бродвее. Секретарь провел меня к невысокому лысеющему человеку по имени Ричард Хард, который заведовал отделом загородных арендных помещений. Он пригласил меня присесть, и я вкратце объяснил цель своего визита. Хард кивнул головой и сказал:
— Грета Сервис? Да, я помню ее, но боюсь, что ничем не смогу вам помочь.
— Она не оставила никакого адреса?
— Никакого. Мы месяц хранили ее корреспонденцию, а потом вернули все отправителям. Мы думали, что она навестит нас и скажет, куда пересылать почту, но мы так ничего и не дождались. Правда, в этом нет ничего странного. Некоторые из этих съемщиков весьма своеобразные люди, знаете ли. Они въезжают и выезжают и иногда не хотят, чтобы кто-нибудь знал, где они были.
— У вас ничего не сохранилось из ее почты?
— Ничего. Но это вам ничего не дало бы. В основном это были счета из шикарных магазинов, несколько чеков из различных агентств и целая куча извещений. Квартирную плату она внесла вперед, так что мы не очень-то занимались всем этим.
Я поблагодарил Харда и вышел на улицу. Небо все еще хмурилось, и воздух был прохладным и резким. Я смешался с толпой, запрудившей тротуары, и вскоре был в своем бюро.
Когда я вошел, Вельда разговаривала по телефону. Наконец, она закончила разговор и повесила трубку.
— Что ты выяснил?
Я выложил ей все, что узнал, и взял со стола пару папок.
— Что это?
— Сведения об Элен Постон и Максии Делани. Я подумала, что они могут тебе понадобиться. В основном это газетные вырезки, но в них почти все, что известно полиции. Я связалась с некоторыми людьми из родного города Постон, которые ее знали: с директором школы, с инспектором, с двумя учителями и типом, который продал ей подержанный автомобиль. Она пользовалась хорошей репутацией в школе, но у меня создалось впечатление, что преподавание не было главным интересом в ее жизни.