– Как неприязненное.
– Почему?
– Я полагаю, ее возмущали мои попытки сделать мужа изобличающим свидетелем, – ответил я осторожно.
– Она сохраняла эту неприязнь на протяжении всех шести визитов в ее квартиру?
– Протест! – злобно выкрикнул Левин. – Это была квартира ее мужа, и визиты наносились ему.
– Протест принят! – Судья Клебан сердито посмотрел на Крэнстона. – Вы ведь все понимаете, адвокат!
– Я прошу прощения у суда, – смиренно произнес Крэнстон. – Миссис Флетчер продолжала испытывать эту неприязнь во время ваших визитов к ним, лейтенант?
– Да, сэр. :, – В день убийства вы снова пришли в их квартиру, на сей раз, чтобы сообщить ей о смерти мужа?
– Да, верно.
– В котором часу это было?
– Около полуночи.
– Послушайте, лейтенант, – сказал он добродушно, – человек вашей профессии должен быть более точен.
– Скажем, от одиннадцати пятидесяти пяти до двенадцати, – проворчал я.
– В котором часу в квартиру пришел обвиняемый?
– В час пятнадцать, – сказал я. – Я помню, что посмотрел на часы, когда зазвонил телефон: было час десять, и минут через пять, не больше, он пришел.
– Таким образом, час десять минут вы оставались наедине с миссис Флетчер?
– Да.
– Но она уже знала о смерти мужа, потому что Мандел как раз перед вашим приходом позвонил и сообщил ей об этом.
– Да.
– Какова была ее реакция, когда она вас увидела?
– Она упрекнула меня в смерти мужа.
– Итак, несмотря на то, что у вас не было никаких причин там задерживаться, так как миссис Флетчер уже. была в курсе дела, и несмотря на ее неприязнь к вам – ведь она считала вас виновником, смерти мужа, – вы тем не менее в течение часа и десяти минут оставались в квартире наедине с ней. Так, лейтенант?
– Она беспокоилась, боялась, что…
– Вот-вот! Вы пытались убедить миссис Флетчер, что Лукас убил ее мужа и непременно постарается убить ее саму. И она, конечно, "поверила" вам, лейтенант! – Его голос звучал издевательски. – Я думаю, что это пока все.., пока. – Он повернулся к судье. – Ваша честь, я хотел бы вызвать этого свидетеля еще раз, на следующей стадии процесса, как заявленного заранее свидетеля защиты.
– Очень хорошо, мистер Крэнстон. – Судья Клебан кивнул, потом перевел взгляд на обвинителя, – У вас нет встречных вопросов, мистер Левин?
– Есть, ваша честь, благодарю вас. – Левин встал, оперся руками о стол и внимательно посмотрел на меня. – Скажите, вы по собственной инициативе пошли к миссис Флетчер, чтобы сообщить ей о смерти мужа?
– Нет, господин помощник прокурора, – с признательностью ответил я.
– Чья это была идея?
– Шериф приказал мне сделать это.
– Благодарю, лейтенант. Это все.
Левин сел, довольный собой.
Я бросил быстрый взгляд на толстую женщину, которую заметил среди присяжных еще вчера, и увидел, что она внимательно рассматривает меня, кривя влажные губы в нерешительной усмешке.
Левин встал.
– Ваша честь, присяжные устали.
– Ну что же, самое время для ленча, – сказал судья Клебан. – Объявляется перерыв.
Глава 11
Крэнстон приплясывал на носках, как боксер, ожидающий в своем углу сигнала, чтобы устремиться на ринг.
– Защита намерена доказать, что обвиняемый невиновен в убийстве и сам является жертвой преступной махинации. Махинации столь гнусной, дамы и господа, что за время своей долгой карьеры адвоката я еще ни разу не встречал подобной! – Он слегка наклонил голову. – Я благодарю вас за внимание.
Потом он вернулся за свой стол. Я посмотрел на Эда Левина: он так и сидел, разинув рот.
– О чем это он говорит, черт возьми? – прошептал я.
Он покачал головой и сдавленно прошептал:
– Представления не имею!
– Вызовите вашего первого свидетеля, – сказал судья Клебан.
– Защита вызывает Герберта Мандела, – ровным тоном возгласил Крэнстон.
Высокий худой мужчина поднялся на трибуну и принес присягу. Затем он сел, оглядывая зал через толстые стекла своих квадратных очков. Эти очки вместе с густыми седыми волосами придавали ему вид симпатичного добродушного обывателя, а если бы ему еще прикрепили большую бороду, он стал бы похож на Деда Мороза.
– Пожалуйста, назовите свое имя, – вежливо обратился к нему Крэнстон.
– Герберт Мандел.
– Ваша профессия?
– Я… – Тень улыбки промелькнула по губам Мандела. – В настоящее время я нахожусь на отдыхе.
– Как уже было установлено, вы провели в тюрьме в общей сложности девять лет за взлом сейфов при помощи взрывчатки. Это верно?
– Да.
– По-моему, мистер Мандел, до того, как вы "ушли на покой", ваша профессия называлась "взломщик сейфов".
– Не спорю, – легко согласился Мандел.
Адвокат довольно кивнул, как бы восхищенный таким ответом.
Я украдкой бросил взгляд на Левина: он опять разинул рот.
– Как долго вы были знакомы с убитым?
– Три или четыре года.
– А с обвиняемым?
– Примерно столько же, может быть, немного дольше, чем с Флетчером.
– Понятно! – сказал Крэнстон, кивнув, как будто Мандел сообщил ему нечто важное. – Сколько вы находитесь в Пайн-Сити?
– Около пяти недель.
– Зачем вы прибыли сюда?
– Я отдыхал в Лос-Анджелесе, – спокойно ответил Мандел. – Мне позвонил Сэм Флетчер и сказал, что он с женой в Пайн-Сити и что здесь чудесно, почему бы мне не приехать и не провести вместе с ними две или три недели. Я подумал, что он шутит, но он уверял меня, что говорит совершенно серьезно. Он сказал даже, что приглашает меня с приятелем. "Все расходы будут оплачены, – заявил он, – и еще вы получите по две тысячи долларов". Потом Сэм невзначай спросил, не видел ли я в Лос-Анджелесе Марвина Лукаса, и когда я ответил, что встретил его несколько дней назад, он сказал мне: "Привези с собой Марвина. Я вышлю телеграфом пятьсот долларов на расходы".
– Что же произошло дальше? – спросил Крэнстон.
Мандел снял очки и принялся тщательно протирать стекла.
– Ну что же, сказал я себе, если Сэм совершенно тронулся умом, то меня это не касается, лишь бы его деньги были на месте. Я рассказал обо всем Марвину, то есть обвиняемому, и как только пришли эти пятьсот долларов, мы отправились в Пайн-Сити.
– Флетчер сказал, что вы должны будете сделать, чтобы заработать по две тысячи долларов?
– Нет, он снял для нас номер в хорошем отеле и сказал, что хочет, чтобы мы просто пожили в отеле, ничего не делая, и время от времени приходили бы к нему сыграть партию в покер.
Задавая следующий вопрос, Крэнстон драматически повысил голос.
– А где вы находились в тот вечер, когда была совершена кража из конторы ювелира Вулфа?
– У Флетчеров, мы играли в покер, – спокойно ответил Мандел.
– Протестую! – сердито крикнул Левин. – Ваша честь! Свидетель выступает не на процессе о краже драгоценностей!
– Что вы скажете на это, адвокат?
– Ваша честь! Защита собирается доказать, что мой клиент явился жертвой преступной махинации, чудовищного сговора, – холодно заявил Крэнстон. – Показания свидетеля являются первым, совершенно необходимым звеном разоблачения сущности этого сговора.
– Протест отклонен! – быстро проговорил судья.
– Мистер Мандел, – продолжал Крэнстон настойчиво, – кто, кроме вас, там присутствовал?
– Флетчер с женой и обвиняемый.
– И вы провели весь вечер вместе, играя в покер?
– Да.
– Что произошло на следующее утро в вашем номере в отеле?
– Лейтенант Уилер пришел допрашивать нас, обвиняемого и меня, где мы провели предыдущий вечер. Получилось так, что у нас в это время как раз были Флетчер и его жена. Он стал также задавать вопросы и им.
– Сообщил ли он вам о краже?
– Да, – признал Мандел. – Он сразу заявил, что не верит ни единому нашему слову. Он был совершенно уверен, что это мы совершили кражу и что миссис Флетчер лжет.
– Вспомним теперь тот день, когда был убит Сэм Флетчер, – продолжил Крэнстон. – Утром, когда пришел лейтенант Уилер, вы находились у Флетчеров?