– Ты восхитительна… Какой у тебя рост?
– Пять футов семь дюймов.
– Великолепно!
– Не болтай… – пробормотала она и снова нырнула ко мне под одеяло.
– Это не болтовня… Кстати, почему ты мне все-таки помогаешь?
– Опять за старое? Я ведь уже говорила, что ты меня заинтересовал.
– Не очень убедительно.
– Возможно… Я знала одного старика.
Он около года просидел в сквере, наблюдая за голубями. Хотел понять, почему они при ходьбе подергивают головой.
– И понял?
– Нет… Но зато забыл обо всем, обо всех своих невзгодах и печалях.
– Вот это да! Но ты-то тут при чем?
Ты – чудесная женщина. У тебя есть все – красота, ум, живость…
– Ты никогда не читал книги, состоящей только из одной первой главы? Ладно, не будем об этом. Это невозможно объяснить человеку, который сам не пишет. Давай лучше вернемся к делу. У тебя есть деньги?
– Около ста семидесяти долларов.
– И все?
– Я имею в виду наличные. Возможно, в банке еще осталась какая-то сумма. Не очень большая. Тысяч пять или шесть. Но у меня нет возможности забрать эти деньги.
– В этом и нет необходимости. Не в том проблема. Я могу дать тебе взаймы.
Ведь если придется бежать куда-нибудь, тебе придется сменить не только костюм, но и имя, специальность. И о море надо будет забыть.
– Невозможно, Море – это моя жизнь и моя работа. Да я ничего другого и не умею. Даже жить не могу долго на суше.
Поэтому мы с женой так часто и ругались.
– Хорошо, давай поговорим о другом.
Я не верю, что ты убил Стедмана. Так, может быть, нам следует найти того, кто действительно его убил? Что тебе Ланиган говорил по этому поводу?
Я передал ей мой разговор с Рэдом.
– Гм, – пробормотала она в задумчивости. – Странно все это. Особенно то, что касается его напарника. Как там его – Пудман, Пурман?
– Парсел, Джек Парсел.
– Да, да. Мне кажется, я что-то читала о нем в газетах. И о девочке Стедмана тоже забывать нельзя.
– В городе, наверное, найдется не одна тысяча ярких брюнеток. К тому же она, может быть, не имеет к нашему делу никакого отношения.
– Никогда не поймешь, почему голуби подергивают головами – особенно если считать, что все это – лишь оптический обман. Эту девушку надо найти. Но только после того, как у тебя все заживет и ты снова придешь в норму.
Сузи приподнялась на локте и критически осмотрела меня. Я взглянул на ее грудь и прижался к ней щекой. Она улыбнулась и покачала головой:
– Никогда нельзя так просто сдаваться. И всегда нужно надеяться на лучшее.
А что касается твоего глаза, то раньше чем через три-четыре дня он в норму не придет…
– Мне еще надо подыскать одежду…
– Этим займусь я… Самое главное – сменить пальто и шляпу. То, что было на тебе вчера, уже известно полиции. Пальто было твидовым… Значит, теперь должно быть из габардина… Впрочем, оно тебе любезно оставлено моим бывшим мужем. Моим вторым бывшим мужем.
Он не взял свои вещи и даже ни разу не вспомнил о них. Вы с ним примерно одного роста. Так что его одежда будет тебе впору.
Сузи встала и исчезла в ванной комнате. Я слышал, как она плескалась под душем. Потом она появилась в бюстгальтере и трусиках и, присев к туалетному столику, принялась натягивать чулки.
– Бритву найдешь в аптечке, – сказала Сузи.
– Спасибо.
Я присел на край кровати, но сразу почувствовал какую-то слабость. Тем не менее постарался взять себя в руки и продолжал смотреть, как она натягивает чулки на свои божественные ноги.
– Ты дьявольски соблазнительна…
Сузи повернула голову и поправила шов на чулке.
– Спокойно, спокойно! Не надо так волноваться. У тебя и так было достаточно переживаний.
– Куда это ты собираешься?
– Надо кое-что купить. Кое-какие продукты, чтобы тебя подкормить. Кроме того, нужно зайти в муниципальную библиотеку. Я вернусь через час.
Она надела платье. Потом снова присела к туалетному столику и начала подводить глаза. Глядя на меня в зеркало, спросила:
– Ты сильно любил свою жену? Расскажи мне о ней.
– Вначале, конечно, любил. Но постоянные скандалы в конце концов разрушили любовь. Она хотела, чтобы я бросил плавать и нашел себе какое-нибудь занятие на суше… Но где же найти хорошо оплачиваемую работу? К тому же мне все равно не забыть море.
– Она красивая?
– Да, красивая… Но с жутким характером. На два года старше меня. Была певицей в кабаре. Не очень хорошей.
Однако любила свое дело. До меня уже была разок замужем…
Сузи внимательно посмотрела на свои губы:
– Если между вами и так было все кончено и вы собирались развестись, то зачем тебе понадобилось набить морду Стедману? Ты не находишь это немного странным?
– Я и сам не знаю… Просто сглупил.
Терпеть не могу этого прохвоста…
– Ну-ну, о мертвых…
– Что?
– Я напоминаю, что прохвост мертв, а о мертвых плохо не говорят.
– Ладно, не буду.
Сузи сняла с вешалки манто и накинула его на плечи.
– Если в мое отсутствие зазвонит телефон, не отвечай. И не открывай входную дверь.
Она ушла. На ослабевших ногах я кое-как добрался до ванной и постоял под душем. Потом нашел бритву и побрился. Мне показалось, что за последние дни я похудел по меньшей мере фунтов на двадцать. Синяки на лице были малозначительными, но глаз выглядел ужасно.
Надев пижаму и халат, я вернулся в гостиную. Немного раздвинув занавески, выглянул в окно. Внизу находился парк.
Погода прояснилась, но день клонился к вечеру. Голые деревья были холодными и неприветливыми.
Из гостиной вели еще две двери. Одна – в маленький кабинет, целиком заставленный книжными полками. В кабинете находился лишь письменный стол с пишущей машинкой и лампа под абажуром.
Другая дверь вела в столовую, а за столовой была маленькая кухонька. Я сразу почувствовал зверский голод. В холодильнике не нашел ничего, кроме кусочка сыра и бутылки молока. Перекусив, стал шарить по шкафам и вскоре обнаружил бутылку мартини и коробку с засахаренным миндалем. Взяв графин, я приготовил отличный коктейль, положил туда немного льда и налил себе стаканчик. Потом поставил графин в холодильник и вернулся с коктейлем и миндалем в гостиную.
У входной двери раздался какой-то шорох, словно упала газета. Я вышел в прихожую. Там действительно на полу валялась газета. Моей персоне в ней было отведено две колонки:
«МОРЯК ПРОДОЛЖАЕТ СКРЫВАТЬСЯ ОТ ПОЛИЦИИ!
21 февраля. Рассел Фоли, офицер торгового флота, подозревается в убийстве инспектора полиции Чарли Л. Стедмана.
Он продолжает скрываться от полиции, несмотря на то что последняя выставила многочисленные заставы и посты. Полиция уверена, что Фоли так и не покинул города, и поэтому тщательно наблюдает за вокзалами, аэропортами и автобусными станциями…»
Далее следовало описание двух моих встреч с полицией, давалось исключительно точное описание моей внешности. Не был забыт и мой глаз в фиолетово-лиловом обрамлении. За моей квартирой наблюдали. Полиция методически проверяла все отели и меблированные комнаты. Она была уверена, что я нашел где-то убежище, иначе умер бы от холода. Начальник полиции уверял граждан, что я буду скоро пойман.
На другой странице я нашел описание нашей драки со Стедманом и сообщение о причине его смерти – от удара ножом.
История не расходилась с тем, что мне рассказал Рэд и о чем я сам слышал по радио, за исключением одного момента – полиция не взламывала двери, ее ей открыл управляющий. Единственным подозреваемым по-прежнему был я. Полиции оставалось только меня поймать. На этом дело и закончится. , Отложив газету в сторону, я задумался. Прошло уже столько времени, а никому даже в голову не пришло хотя бы предположить, что убийцей мог оказаться кто-то другой, кроме меня. Вот и попробуй в такой ситуации доказать свою правоту! Впрочем, к чему им какие-то иные версии, когда и так все ясно? Надо лишь поймать Рассела Фоли и посадить его на электрический стул. С содроганием я представил себе, что уже давно сидел бы в тюрьме, если бы между полицией и мною не оказалась молодая женщина, разочарованная писательница, которую развлекла моя история, уводя от унылых будней и скуки…