Света спустилась последняя. Решительно и порывисто, как всегда. Она подошла к столу, посмотрела на монеты, а затем, одной рукой придержав подол юбки, другой сгребла все до одной монеты себе в подол.
Артём услышал только позвякиванье, значит, ни одна монета мимо не упала.
- Теперь всё равно жизни мне от этого не будет, - сказала Света, глядя в пол. - Только не думайте, что я раскаиваюсь.
«Так и не надо, - подумала Антонина Андреевна, - нужно было признание, а не раскаяние».
- Бывайте, - Света махнула свободной рукой и пошла к лестнице. Около минуты - пока она медленно, чтоб не рассыпать монеты, поднималась, а потом шла по коридору - все сидели, прислушиваясь к каждому шагу, каждому звяканью монет, к треску свечей и какому-то ещё треску.
- Может, отговорим её? - неуверенно предложила Катя.
- Да, я... - Артём поднялся с лавки, - я сейчас...
Но тут непонятный треск - не свечи, не шаги, не монеты - усилился. И вдруг, словно от резкого порыва ветра, погасли все свечи. Залитая золотым светом комната побледнела. Теперь только луна освещала всё внутри.
- Смотрите на еду, - прошептал Денис.
Всё, что было на столе - все аппетитные пирожки, и овощи, и рагу, и разварная говядина, и каши - вдруг потемнело. А потом - и это было видно даже при свете луны - покрылись плесенью, иссохли, сгнили. И луна...
- Лучше на стену гляньте, - сказал Фёдор.
Серебристый прохладный свет, заливавший комнаты, падал не в окно, а сквозь огромный пролом в стене.
- Пора идти! - Антонина Андреевна дёрнула замершего Артёма за руку. - Давайте, скорей.
И тут обрушилась лестница.
Позже Дима не мог вспомнить, как же они выбрались. До дверей было не так долго, но все одновременно кинулись к выходу... Артём что-то кричал, кажется, пытался уговорить их не паниковать... Кто-то щёлкал зажигалкой, кто-то даже свалился прямо у порога, перегородив выход. Но в конце концов они вшестером оказались снаружи, посреди снежного леса. И в десятке метров от них, освещённый луной, чернел остов дома, сгоревшего лет двести назад.
Пока они шли к «газели» Катя снова цеплялась за Диму, Фёдор поддерживал Антонину Андреевну, а Денис шёл рядом с Артёмом.
- Не хочу казаться бездушным, - говорил Денис, задыхаясь от холодного воздуха и спотыкаясь о сугробы и ветки, - но как мы теперь собираемся играть эту твою дурацкую комедию, Артём? С супермаркетом и чудесным... преображением грабителя в законопослушного... члена общества под воздействием... любви... к потребительству?
Артём и сам невольно думал об этом - лишь бы не думать о том, свидетелем чему только что стал.
- Ты заменишь кассиршу... Светы. И... может, я кое-что переделаю в финале... может, припишу немного больше любви и немного меньше потребительства, а?..
- Испортишь комедию.
- Вот и славно, - отмахнулся Артём, - у нас ведь с именно комедией проблемы могут возникнуть.
- Но Жоре нравилась именно комедия, - настаивал Денис.
- Только немного меньше потребительства, - ушёл от ответа Артём, которому хотелось как следует обдумать всё. Может, пока они дойдут до автобуса, он наконец сумеет придумать финал, взамен того, который ему не нравился, - чтобы и смешно, и со смыслом?.. Придётся менять всё в последнюю минуту, но без Светы и так-то пришлось бы. Но эти ужасные несколько часов дали ему новые силы для того, чтобы ещё немного подумать над сюжетом, от которого он уже давно устал.
А Фёдор шёл, держа под локоть Антонину Андреевну и думал, что лес будто стал менее густой. Он заметил среди веток одну или две звезды, как всегда далёкие зимой и мерцающие холодным светом, но на пути к дому несколько часов назад - неужели только часов? - ни о каких звёздах и речи не было. А тут выглядывают.
Катя, споткнувшись на очередной ветке, вдруг остановилась и выпустила локоть Димы.
- Ты чего? - спросил он испуганно. - Идти надо, а то заблудимся здесь.
- Мне кажется, ей стало легче, - сказала Катя, - когда она рассказала нам обо всём.
Ночь вдруг перестала быть пугающе-тихой. Звук шагов, шорох веток, скрип снега под ногами. Впереди, среди деревьев, показалась «газель».
- Ну что, устраиваемся поудобнее на остывших креслах - и баиньки? - спросил Дима, когда они уже рассаживались по местам.
- Только ещё разок попробую завести, - пробормотал Фёдор.