Они были женаты двадцать лет, а он норовил прикоснуться к ней, как в первое утро после свадьбы. Дергал за платок, щелкал по носу, придумывал несусветные прозвища — Килиша, Пампиха, Тигрица, называл разными музыкантскими словечками. Днем Яша был один человек, ночью — другой. То он вдруг заливисто пел петухом, визжал поросенком, ржал как конь, то впадал в черную меланхолию. А еще сидел у себя в комнате и возился со своими секретами: замками, цепями, веревками, проволокой, напильниками, клещами, ленточками, которые вытаскивают из уха, восковыми мышками, картами, билетиками судьбы и разными коробочками. Те, кто видел его фокусы, полагали, что они даются Яше без труда, но Эстер знала, как он целыми сутками мучается над каждым номером. То он поймал ворону и научил ее, как попугая, говорить. То научил обезьянку Йоктана курить трубку. Эстер всякий раз беспокоилась, что Яша перетрудится, что сорвется с каната, что его покусает зверь. Даже по ночам в постели он, случалось, цокал языком и щелкал пальцами ног. Сама Эстер была уверена, что некоторые его штучки получаются не без колдовства.
Он видел в темноте как кошка. Знал, где искать потерянное. Умел угадывать мысли. Однажды Эстер поссорилась со швейкой, а Яша, поздно вернувшийся домой и едва успевший перемолвиться с Эстер двумя словами, сразу сказал, что она с кем-то повздорила. В другой раз у нее пропало обручальное кольцо, и она его обыскалась. Узнав о пропаже, Яша подвел ее к бочке с водой и на дне показал кольцо. Эстер давно решила, что никогда не поймет этого человека. Яша обладал сверхъестественными способностями, а тайн в нем было больше, чем зерен в благословляемом на Рошашонэ гранате.
3В полдень в корчме Бейлы было пусто. Сама Бейла дремала в задней комнате, а за стойкой управлялась низкорослая служанка Ципа. По полу были рассыпаны свежие опилки, на стойке стояли жареный гусь, миска с холодцом из коровьей ноги, полмиски форшмака из селедочных молок. В плетеной корзинке были сдобные булки, в другой — соленые лепешки. Яша сидел за столом со Шмулем-музыкантом. Шмуль, основательный мужчина с лохматой черной шевелюрой, черными глазами, бакенбардами и тоненькими усиками, ростом был повыше Яши, а одет на русский манер: черная косоворотка, пояс с кистями и сапоги с высокими голенищами. Шмуль много лет служил в музыкантах у житомирского помещика, однако завел шашни с женой хозяйского управляющего и вынужден был бежать. В Люблине его держали за лучшего скрипача, и он всегда играл на богатых свадьбах. Перед Шмулем стояла кружка со сваренным из овса пивом, а сам Шмуль, отвалясь к стене и прищурив глаз, другим глядел на светлую влагу, как бы раздумывая, отпить или не отпивать. На куске лепешки сидела большая зелено-золотая муха, которая тоже, казалось, не могла решить: улетать или нет?
Яша, тот к пиву еще не притрагивался. Он глядел, как лопаются поодиночке пузырьки пены и от полной кружки остается три четверти.
— Жулик-мазурик, шмулик-пузырик, — бормотал Яша. Шмуль только что рассказал ему про какое-то из своих похождений, и перед очередной историей оба пребывали в задумчивости. Яша любил слушать Шмулевы россказни, и сам тоже мог бы кое-что порассказать, но от приятных разговоров этих возникало в душе чувство досады и сомнения. «Если всё всегда так, значит, все женщины шлюхи. Тогда в чем выигрыш? Кого мы дурачим? Мать ведь не обманывала отца. Эстер тоже верная еврейская жена…»
И Яша сказал:
— По мне, взять в плен солдата, который сам сдается, не такая уж победа.
— Но надо же поймать момент! В Люблине это не так просто, как тебе кажется. Скажем, ты себе какую-нибудь приглядел. Она тебя хочет. Ты ее тоже. Но как же кот перелезет заплот? Допустим, это свадьба и полно народу. Потом она идет с мужем домой, а ты даже не знаешь, где они живут. А даже знаешь — и что? Есть еще свекровь, мать, сестры, невестки. Тебе, Яша, хорошо. Выехал за рогатку, и мир — твой.
— Поехали вместе.
— А ты возьмешь?
— Возьму. И даже платить буду.
— А что скажет моя Ента? Когда у человека дети, он птица несвободная… Ты будешь смеяться, но без них я сойду с ума. Стоит мне уехать на пару дней, и я не нахожу себе места. Можешь ты такое представить?