-Ты не прилично себя ведёшь по отношению к моему мужу,- мама кинула на меня строгий взгляд. Я немедленно встала из-за стола и демонстративно кинула салфетку.
-Мамы должны быть всегда за своих детей, а не за этих…- я сделала кивок в сторону придурошного лица. Она озадаченно на меня посмотрела.
Неужели так сложно просто меня понимать: не искать во мне изъяны или причины не любит, а просто быть хорошей матерью. Я знаю, порой она старается, но её это ненормальное стремление «Я королева своей жизни» ужасно меня задолбало. Всё детство я пыталась для неё быть хорошей девочкой, не вела распущенную подростковую жизнь, училась на отлично, занималась спортом, была активисткой, а взамен что..? Стул никогда не скажет, что ему тяжело, но он может неожиданно сломаться. Я чувствую себя тем самым стулом. Ещё её вечная обезофобия – боязнь растолстеть. Это хорошо, что она в свои немолодые годы выглядит лучше, чем английская герцогиня, но, чёрт возьми, в первую очередь она должна быть просто мамой. Да, возможно я не путёвая дочь, но я хотя бы стараюсь, а она что? Слушает дибильные советы, дибильного мужа.
Она думает, что я до сих пор ребёнок, частенько мои поступки сами за себя говорят. Но ведь только дети знают, чего хотят. Они едят руками, потому что весело. Они рисуют на обоях, делая свою комнату особенной. Им не хочется быть как все. Они делают самое сложное - остаются самими собой. Моё стремление оставаться настоящей Эдель, вечно увенчивается неуспехами. Непонимающий характер мамы, и часто-забываемый папы, подводят меня к тому, что я выросла, я должна быть ответственной. Должна быть серьезней. Лишь только бабушка говорила, что я – Эдельвейс, самый особенный и необычный человек на свете. Я это я, моя жизнь лишь только в моих руках, и пускай безответственных.
Я быстро накинула на себя жёлтую ветровку, завязала шнурки и выбежала из квартиры. Никто из них, ни мама, ни её чокнутый муж не попытался меня остановить: не сказали «Постой, не уходи!». Семья – это труд, друг о друге забота, это сложная работа, но, чёрт возьми, хоть один из моих предков выполняет свою прямую работу. Никто!
Неуклюжими пальцами я стала набирать номер Миши, ища у него поддержку и опору, что мне была так нужна. Да, сегодняшний день мы провели вместе, гуляли в парке, катались на аттракционах, ходили в кино. Мне было весело с ним, а теперь я жду его помощи. Для этого мы вместе.
-Да, детка…
-Ты где?- мой голос не казался хмурым, я вообще не из тех людей, кто хоть как-то умеет хмуриться.
-Эмм… по делам еду.
-Забери меня, я сейчас стою у дома мамы.
-Эмм… Дель, я вообще-то немного занят,- я вновь закатила глаза.
-Ничего страшного, забери меня.
-Ну, пойми…
-Я сказала «ЗАБЕРИ МЕНЯ!». – Мой голос был жёстким, такой же, как и у мамы пять минут назад.
-Ладно…- покорно согласился Миша. Мой строгий тон, всегда заставлял идти у меня на поводу. –Но место, куда мы поедим, будет неожиданное…- я ухмыльнулась в темноту.
-Сюрприз?
-Ну, можно и так сказать…
Через десять минут его Audi x5 припарковалась около подъезда, где живёт моя мамочка. Быстро сев в машину, и застегнув ремень безопасности, я уставилась на моего парня, который от неловкости сжал руль.
-Я бы отвёз тебя домой…
-Уже не хочу домой, поехали в то место, куда ты собирался!- я как ребёнок стала улыбаться, в предвкушении того таинственного места.
-Оно не совсем стандартное. По крайней мере, не для тебя. – Я убрала прядку волос за уха, и расслабленным тоном проговорила:
-Ой, да не парься, а то на курицу похож. – Он обессилено выдохнул, будто соглашаясь со мной. Заведя машину, мы в неком молчании отправились прямо по главной трассе.
Многие не поймут моей странности - обижаться от силы всего пару минут. Да я вспыльчива, и да, я могу ударить того, кто меня обидит, но, чтобы на кого-то искренни злиться я не могу… В этом вся я. Даже сейчас, сидя у Миши в машине, я уже простила маму. Точнее мысленно сама прошу у неё прощенья. Не могу так с ней жёстко, она этого не заслужила. Хотите прожить счастливую жизнь, заведите «идиотскую» привычку радоваться не удачам. Это гораздо веселей, чем раздражаться и ныть по любому поводу.
-Расскажешь, что случилось?- хриплый голос пронзил тишину.
-С мамой повздорили.
-А чего улыбаешься тогда?
-Мелкая ссора не признак того, что нужно унывать. Это явление того, что пора искать в себе недостатки. – Миша усмехнулся моим словам; ему вряд ли их понять. Для меня улыбка –не признак наличия у человека позитива, это признак умелого игнорирования окружающего дерьма. Даже события сегодняшней потасовки с мамой и отчимом меня не сломают. Я слишком сильная. А уж как самонадеянна…
Мы остановились у незнакомого мне здания. Кирпич, покрашенный в неопределённый цвет; маленькие окна, завешанные шторами; большая входная арка, которая вдёт на нулевой этаж. Миша открыл мне дверь, как полагалось джентльмену и, ухватившись за него, мы направились вглубь, сей странного и необычного дома. Кстати именно дома, на вид он казался жилым, но в районе километра не наблюдается не одного здания, даже магазина, одна лишь трасса и лес. Странно…
Уже находившись внутри, я почувствовала резкий запах алкоголя, сигарет и пота. Гул толпы создавал этому месту особое нагнетающее ощущение. Интерес взял надо мнойверх, и я ускорила шаг, чтобы увидеть происходящее здесь; но неловкость и боязливость Миши меня останавливала крепкой хваткой.
-Не спеши. – Он остановился у маленького оконца с надписью «Касса». Его голос был дрожащим и неуверенным. – Тридцать, на Жданова.- Его руки потянулись к кошельку, лежавшему во внутреннем кармане пиджака.
-Ты знаешь правила мажор, бабки будут нашими, хотя…- суровый и огромный мужчина за стеклянной стенкой проговорил.
-Всё нормально. Я в нём уверен…- истерически засмеявшись, сказал Базуев. Он протянул в маленькое оконце шесть пятитысячных купюр, я открыла рот, возмутившись. Теперь понятно, в чём фишка. Я толкнула Мишу в бок и пискнула в ухо, он недовольно развернул на меня свою голову.
-Что?
-Ты делаешь ставки?
-Да.- Кратко он ответил мне, и вновь обратил свой взор на угрюмого мужчину.
-Что здесь делают?- я вновь начала доставать его своими вопросами.
-Дерутся.
-Что?- я чуть ли не крикнула, от возмущения. Глаза присутствующих уставились на меня, я недовольно им проговорила: -Чего пялитесь?
-Тише, пожалуйста Деля. – Прошептал мне на ухо Миша.
-На кого ты поставил?- законспирировано сказала на ухо своему парню, представив нас в каком-то бандитском кино.
-На Жданова.
-Почему на него?
-Потому, что он не проигрывает бои.
-А вдруг сегодня проиграет?- кассир с сочувствием глянул сначала на меня, а потом на Мишу сквозь окно.
-Не говори глупости, он не проигрывает.- Миша истерически засмеялся, глазами говоря: «извените-но-моя-девуша-умсвенно-отсталая». Я немедленно принялась рыскать по задним карманам своих джинс; достав оттуда тысячную купюру, с громким стуком положила в тарелочку, на окошко перед мужиком.
-Кто против этого… Ж..жжд…- я попыталась вспомнить фамилию того парня.
-Против Жданова, Колясников.
-Ставлю на него,- Миша дикой хваткой принялся тянуть меня за локоть назад.
-Деля…
-Давайте, на Колясникова. – Угрюмый мужчина стал с азартом приподнимать свои брови.
-Принимаю!- он схватил купюру, оглядел её со всех ракурсов и с громким хлопком закрыл кассу. –Фамилия?
-Темникова.
-Записываю,- он огромными пальцами вписал мою фамилию в тоненькую тетрадь.
Я же с широкой улыбкой повернулась в сторону большой арки, откуда выглядывала толпа и раздавались крики. Сжав руку своего парня, я поплелась вперёд. Не знаю, стеснялся ли он меня, или быть может угнетённая обстановка делает своё дело, но молодой человек с некой осторожностью двигался, будто боялся, что сейчас его сшибут. Завернув за угол, перед нами возникла такая картина: огромный ринг, опоясанный красной резиновой оградкой; разъяренная толпа выкрикивающее непонятно что; и двое бойцов, один из них явно лидирует, так как второй уже изнеможенный в крови валяется на полу. От увиденного я закрыла глаза рукой, будто ограждая от всего этого ужаса.