— Здорово! — обрадовалась я. — Теперь тебе осталось только удачно загнать эту туфту Винсенте Уртадо де ла Вера — и дело в шляпе.
— Это не туфта, — возразил Френк. — Технология синтеза и неизвестный растительный компонент совершенно подлинные.
— Но толку от них — ноль. Неужели ты думаешь, что Висенте заплатит тебе деньги, не проверив всё до конца? Да и вообще, скорее всего он захочет прикарманить технологию синтеза, не заплатив за неё ни гроша.
— Не считай меня дураком, — обиделся Даунфолл. — Ты думаешь, я этого не понимаю?
— Значит, у тебя есть план?
— Пока нет, но скоро будет.
— Рада за тебя.
— "Беретта", — констатировал американец, доставая из сейфа пистолет и несколько запасных обойм. — Не самая лучшая модель, но на безрыбье и рак рыба.
Убедившись, что пистолет заряжен, Френк поставил его на предохранитель и сунул за пояс брюк, а запасные обоймы рассовал по карманам.
— Похоже, ты жить не можешь без оружия, — ехидно заметила я. — Кстати, как ты относишься к утверждению психоаналитиков, что мужчина воспринимает оружие, как продолжение своего члена?
— Эти твои психоаналитики — полные придурки, — сердито заявил Даунфолл. — У них должны быть серьёзные сексуальные проблемы, если они несут подобную чушь. Пистолет — это орудие труда, такое же, как отвёртка или мотыга. У меня была подружка, которая не ложилась спать без своего любимого ручного пулемёта. Так что же, для неё, согласно этой теории, ручной пулемёт — это продолжение влагалища?
— Нет, — помотала головой я. — Согласно Фрейду, любой предмет вытянутой формы — это символ мужского члена, а любая впадина — это символ влагалища. Особенно это касается того, что ты видишь во сне.
— То есть если я увижу во сне дерево, это значит, что я гомосексуалист, а если мне приснится чайный сервиз, это означает, что я в тайне мечтаю о групповом сексе?
— Нечто в этом роде, — подтвердила я. — Фрейд утверждал, что Леонардо да Винчи был гомиком лишь на основании того, что в детстве будущему гению приснилось, что сокол засунул хвост ему в рот. Я бы до такого в жизни не додумалась.
— Глупости всё это, — поморщился американец. — У меня на этот счёт своя теория. Во времена Фрейда религия объявляла сексуальные фантазии грязными и греховными, в приличном обществе разговоры о сексе считались непристойными, а поскольку основатель психоанализа всё, что угодно, объяснял следствием сексуальных проблем, сексуально озабоченные пациенты толпой валили к нему, чтобы без угрызений совести побеседовать на запрещённые темы. Для них общение с модным доктором это было чем-то вроде подпольного просмотра порнофильмов в то время, когда порнуха была запрещена, и её было почти невозможно достать. Так что не удивительно, что психоаналитики мигом вошли в моду, а старина Зигмунд со своей наукообразной "клубничкой" начал заколачивать бешеные деньги.
— В этом что-то есть, — оценила я. — Занятная идея. Подобная версия мне как-то не приходила в голову.
Френк снова начинал мне нравиться.
Я с любопытством оглядела внутренние отделения сейфа.
— Интересно, — пробормотала я, извлекая из-под бумаг ключ. — Как ты думаешь, это ключ от банковской ячейки?
— Вряд ли, — покачал головой американец, внимательно осматривая находку. — Скорее всего, он отпирает какой-нибудь шкаф в этой лаборатории.
Мы принялись бродить по лабиринтам загромождающих помещение столов, заставленных всевозможными аппаратами, колбами, мензурками и пробирками.
— Смотри! Может быть это? — я указала на прикреплённый к стене серый металлический ящичек.
Френк вставил ключ в замок и повернул его, откинув крышку.
— Это что, щиток электрораспределителя? — поинтересовалась я.
— Не совсем, — покачал головой Даунфолл, внимательно изучая клавиши, кнопки и сделанные под ними надписи. — Похоже, этот подземный дворец заминирован, а эта большая красная клавиша — запуск самоуничтожения.
— То есть, если на неё нажать, здесь всё взорвётся?
— Вот именно.
— И через сколько минут?
— Понятия не имею, — пожал плечами американец. — Вероятно, времени должно быть достаточно, чтобы успеть эвакуироваться отсюда.
— Но для того, чтобы быстро эвакуироваться, нужно знать пути, предназначенные для эвакуации.
Френк кивнул.
— Давай отойдём подальше от этой штуки, — попросила я. — Не нравятся мне взрывные устройства.
— А ведь это было бы неплохо, — задумчиво произнёс Даунфолл.
— Ты имеешь в виду взорвать лабораторию?
— Почему бы и нет? Или ты хочешь, чтобы здесь продолжали производить кокаин?
— А как же Маута? — вспомнила я. — Что ты собираешься делать с Маутой?
— Этот индеец — опасный маньяк, к тому же страдающий манией величия, — заметил Френк. — Не стоит оставлять его в живых.
— Ну уж нет! — возмутилась я. — Он, конечно, полный придурок, но, по правде говоря, ты не многим лучше его. Так что даже не надейся сделать меня соучастницей убийства.
— Сразу видно, что ты не связана ни с мафией, ни с разведкой, — укоризненно покачал головой Даунфолл. — Ты не способна на принятие радикальных решений.
— А как же сокровища инков? — напомнила я. — Или об этом ты не подумал?
— Чёрт! Сокровища инков! — хлопнул себя по лбу американец. — Ведь этот вождь краснокожих знает о том, где они находятся!
— Наверняка они спрятаны где-то в подземельях. Если ты всё здесь взорвёшь и, вдобавок, убьёшь Мауту, мы уж точно никогда их не найдём.
— Вы и так никогда их не найдёте, — послышался искажённый ненавистью голос.
В дверном проёме стоял Маута, целясь в нас из пистолета.
Френк среагировал мгновенно. Одной рукой схватив меня за шею, а другой развернув меня к индейцу, он укрылся за моей спиной.
— Ах ты, свинья! — возмутилась я. — Тоже мне, супермен! Используешь в качестве щита слабую женщину.
— Он не станет стрелять в тебя, — заявил Даунфолл, но в его голосе я не заметила особой уверенности.
— Почему не стану? — удивился Маута и выстрелил.
Просвистев у меня над ухом, пуля вдребезги разнесла большой стеклянный змеевик.
— Чёрт, — выругался Френк, толкая меня в сторону и вниз, за широкий лабораторный стол.
Маута выстрелил ещё раз и тоже укрылся за столом.
Ответный выстрел Френка разбил экран спектрофотометра.
— Скотина, — сказала я.
— Я действительно думал, что он не станет стрелять в тебя, — попытался оправдаться американец.
— Ты же говорил, что связал его.
— Разве я виноват, что он развязался?
— А кто интересно, виноват? — раздражённо спросила я. — Тебя что, в ЦРУ не учили узлы вязать?
— Ты напоминаешь мою маму, — огрызнулся Дануфолл. — Она тоже пилила меня в самые неподходящие моменты.
Держа наготове "беретту", американец чуть высунулся из-за стола, и тут же раздался выстрел. Френк тоже не остался в долгу.
— Эй, вы, берегите патроны! — крикнула я. — Предлагаю начать мирные переговоры.
— Сдавайтесь, — сказал Маута. — Даже если вы меня убьёте, вы всё равно не выберетесь отсюда. Я включил систему защиты. Все выходы заблокированы. В каждом проходе находятся ловушки. Если вы попытаетесь выйти, то или подорвётесь на мине, или в ход будет пущен отравляющий газ.
— Ты блефуешь, — сказал Даунфолл.
— Я не блефую, — решительно заявил Маута. — Так что бросьте мне пистолет и выходите из-за стола с поднятыми руками.
— Размечтался, — фыркнул Даунфолл. — Нашёл дураков!
— Может, всё-таки придём к консенсусу? — предложила я. — Чего ради умирать во цвете лет, если вполне можно договориться?
Вместо ответа в лаборатории гулко загрохотали выстрелы. Мужчины, как всегда, были в своём амплуа. И тут меня осенило.
Идея, как, впрочем, большинство моих идей, была совершенно безумной, но внутренний голос подсказывал мне, что это должно сработать.
Схватив со стола чудом уцелевший в перестрелке тяжёлый керамический стакан, я размахнулась и изо всех сил швырнула его в клавишу запуска самоуничтожения. Клавиша была большой, и я не промахнулась.