— Мне нужно принять обезболивающее. Я сейчас.
Когда он уходит, я переношу напитки в гостиную и сажусь на кожаный диван. Гаррет возвращается в комнату, садится, и я подаю ему газировку.
— Гаррет, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Звучит настораживающе. — Он запивает таблетки.
— Я подслушала один разговор между твоим отцом и Кэтрин.
Держа в руках содовую, он откидывается на спинку дивана и ждет продолжения.
— Утром я проснулась, пошла вниз за стаканом воды и услышала, как они спорят у себя комнате. Так что я как бы подслушала.
— Но зачем?
Гаррет, кажется, злится. Наверное, мне следовало держать это при себе.
— Потому что мне показалось, что они обсуждают меня. Так оно и было. Кэтрин сказала твоему отцу, что хочет выгнать меня из вашего дома, и чтобы я никогда больше не возвращалась.
— Она объяснила причину?
— Она... она сказала, что не хочет, чтобы в их дом приходила такая дрянь, как я.
— Эта стерва действительно так тебя назвала? — Гаррет вскакивает с дивана и идет на кухню.
— Да. И она опять запретила мне видеться с Лили.
Он возвращается с телефоном.
— Что ты делаешь? Не надо звонить ей! — Я пытаюсь выхватить у него телефон, но он не дает.
— Ей нужно знать, что она не может так с тобой обращаться. Не ей выгонять тебя и указывать, можешь ли ты видеться с Лили. Не могу поверить, что она, черт возьми, такое сказала. — Он начинает звонить, но я вырываю у него телефон.
— Она не сказала мне это в лицо. Она разговаривала с твоим отцом. Я же объяснила, что подслушивала. И твой отец защитил меня, чем еще больше разозлил Кэтрин. Вот почему я не хочу сейчас возвращаться.
Гаррет выглядит так, словно хочет ударить кулаком по стене.
— Ненавижу ее. Она сломала мне жизнь. И жизнь моего отца. И жизнь Лили.
— Она сказала еще кое-что. Якобы по моей вине у них возникла проблема. Какая проблема? Ты понимаешь, что она имела в виду?
— Вероятно, она винит тебя за все, что происходит с отцом. Я говорил тебе, у него неприятности после инцидента с Синклером.
— Я знаю, но что это значит? Кто-то хочет убить его?
— Нет. Этим людям нравится мучить. Убить слишком просто. Вместо этого они разрушат твою компанию. Или уничтожат твою репутацию. — Он делает паузу. — Или похитят твою маленькую дочь. Поэтому мой отец сейчас на взводе.
— И это моя вина. Думаю, у Кэтрин есть все основания меня ненавидеть и хотеть, чтобы я ушла.
— Ты ни в чем не виновата, Джейд. И отец как всегда все уладит.
— Но кто они, эти люди? Твой отец хотя бы знает, кто именно хочет ему отомстить?
— Не знаю. Я даже не уверен, что речь идет о мести. В тот день, когда я подслушал его телефонный разговор, он сказал, кажется, что знает, что будет наказан за содеянное, но не объяснил, что это значит.
— Тогда с чего ты взял, что ты в безопасности? Или откуда такая уверенность у твоего отца? Возможно, те люди планируют сделать что-то плохое тебе, а не Лили.
Гаррет наклоняется и целует меня.
— Ничего они мне не сделают.
Но я не убеждена. Уж не знаю, в чем замешан его отец, но мне не нравится сам факт наличия у него врагов или людей, которые хотят наказать его за Синклера. Они могут легко выбрать мишенью Гаррета. Лили всегда дома. Она в безопасности. Им проще сделать что-нибудь с Гарретом.
— Хочешь, посмотрим что-нибудь перед сном? — спрашивает Гаррет.
— Давай. — Пока он включает телевизор, я прижимаюсь к нему.
Он находит какой-то фильм, и я пытаюсь сосредоточиться на экране, но вместо этого представляю плохих людей, пытающихся навредить Гаррету. Спустя час я заставляю себя прекратить фантазировать — хватит выдумывать, что может случиться. Я привыкла так делать, но я пытаюсь измениться. Все будет хорошо. С Гарретом все будет в порядке. Когда мы ложимся в кровать, я повторяю себе эти слова до тех пор, пока не засыпаю.
***
На следующий день мы сокращаем просмотр достопримечательностей до нескольких туристических мест. Я боюсь, как бы Гаррет не переутомился. Не хочу тревожить его травму и заставлять бегать по Нью-Йорку, когда он нездоров. Вечером он предлагает снова съездить в Рокфеллеровский Центр, посмотреть на елку, но я настаиваю, чтобы мы остались дома. Как бы мне ни хотелось еще раз полюбоваться елкой, лучше пусть Гаррет отдыхает и поправляется.
Утром в четверг я просыпаюсь от поцелуев в шею и ощущения, как он крепко обнимает меня за талию.
— С Новым годом, — нежно произносит он.
— Который час?
— Девять. Можешь еще поспать, если хочешь.