Перед встречей с будущей дочкой Маша волновалась. Не спала ночь, ворочалась с боку на бок. Переживала, как воспримет ее девочка, как воспримет девочку сама Маша, проснется ли материнский инстинкт сразу? Или позже? А вдруг совсем никогда? А как Петя? Понравится ли ему девочка, полюбит ли он ее? А вдруг он тайно хочет сына, но согласился на дочь ради жены? Как вообще повлияет ребенок на семью? Петя с Машей уже столько лет живут вдвоем, и неплохо живут, душа в душу, понимают друг друга не то что с полуслова, с одного взгляда.
Под утро, почувствовав, как заворочался от ее беспокойных метаний по кровати Петр, Маша встала и тихонько ушла на кухню. Налила себе чаю. Там ее и застала через полчаса тетя Вера. Ей тоже не спалось. Еще бы, к такому серьезному шагу подтолкнула племянницу с мужем! Может, не надо было, сами бы разобрались? Ай, да чего уж теперь! Вера зашла на кухню и молча обняла Машу. Так сидели недолго. Почувствовав, видимо, что в кровати без жены стало пусто и холодно, Петя тоже пришел в кухню. Мгновенно оценил обстановку.
– Чего раскисли, девчонки? Все будет хорошо!
Он так уверенно это сказал, что и у Маши, и у Веры сразу отлегло от сердца. Конечно, все будет хорошо!
Заведующая в сопровождении молоденькой нянечки встретила Веру, Машу и Петра в холле. Душевно поздоровалась, а смотрела испытующе. Мол, кто такие и с чем пожаловали? Сразу, без вводной экскурсии, повела к ребенку. Нянечка семенила следом. По дороге заведующая деловито рассказывала:
– Девочка хорошая, Анечка, 11 месяцев, здоровая, улыбается, сидит уверенно. Не говорит пока. Но у нас тут, сами понимаете, нет возможности подолгу каждого малыша учить индивидуально. Но мы стараемся. Анечка развитая, взгляд умный, она у вас быстро заговорит!
– Ладно, ладно, мы научим, – ответила Маша лишь бы что-то сказать и прервать, наконец, демонстрационный монолог. Все-таки она волновалась, хотелось помолчать.
Дальше шли в тишине.
До поворота в конце длинного коридора оставалась пара шагов, когда небрежно покрашенная толстым слоем белой краски дверь со следами от оторванной таблички с громким скрипом отворилась, и на пороге появилась худенькая беленькая девочка. Взрослые остановились. Девочка посмотрела прямо в глаза Маше и четко произнесла:
– Мама!
Маша едва слышно ответила:
– Доченька…
Заведующая строго посмотрела на девочку, потом на Машу.
– Нет-нет, что вы, это не она! Эта уже большая, два года скоро будет. Оля, отведи ребенка в группу, – обратилась она к нянечке и снова повернулась к Маше: – Пойдемте! – и мягко подтолкнула ее в спину.
Но Маша не двигалась с места. Все смотрели на нее вопросительно, и только Петя, как ей казалось, с пониманием.
– Я уже пришла, – сказала Маша, – вот моя дочка.
Она шагнула к девочке, присела на корточки и обняла ее.
Напрасно заведующая уговаривала, приводила доводы. Мол, девочка большая уже и сама может запомнить, что до встречи с родителями в другом месте жила, и соседи заметят. И не очень-то похожа на Машу с Петей. Но нет, Машу ничто не могло переубедить. Обнимая хрупкое тельце, она почувствовала, что ее в один миг покинули все страхи и сомнения, осталась лишь безграничная уверенность – она все делает правильно.
Муж сразу и полностью поддержал Машу. Тетя Вера тоже, правда, осторожно удостоверилась, окончательное ли решение приняла Маша, не передумает ли, не пожалеет ли. Маша была тверда в своем намерении. Так что процесс удочерения запустили. В конце шестидесятых процедура эта была значительно проще, чем сейчас, так что ждать пришлось не слишком долго.
Наконец маленькая Полинка с родителями впервые приехала домой. Маша с Петей опасались, что после детдомовской среды девочке понадобится много времени, чтобы освоиться на новом месте и не бояться, но они ошиблись. Малышка была игривой и любопытной и быстро привыкла. Семья жила в своем доме, держали скотину. Девочка познакомилась со всеми зверями, залезала и в хлев, и в собачью будку, Маша только и успевала ее доставать из разных уголков дома и двора. Озорная росла девчонка.
Конечно, в тот день, когда Полинка обнаружила, что ее удочерили, Маша не открыла ей всех подробностей. Это она сделала много лет спустя, когда Полина была уже совсем взрослой, выросла, выучилась, вышла замуж и родила детей. А в тот далекий весенний день, утешая плачущую дочку-подростка, Маша рассказала ей только самое главное – как она стала мамой в ту секунду, когда впервые обняла маленькую девочку в коридоре детдома.
Конечно, Полину новость поначалу пришибла.
Но она со временем приняла ее как факт. Еще сильнее стала любить и уважать родителей, давших ей столько любви, сблизилась с тетей Верой, сыгравшей роль доброй феи в ее судьбе. Не очень простой судьбе, надо сказать.