— Я так скучал по твоему телу, любимая.
Никита словно намеренно растягивает удовольствие. Ощущения захлестывают меня волнами, мне, безусловно, приятны ласки Никиты, но как же хочется главного!
— Свиридов, ты издеваешься? — не выдерживаю. — Трахни меня уже! Я хочу оргазм.
Ник глухо смеется, целуя мой живот.
— Куда ты так торопишься? Будет тебе оргазм и не один. Хочу насладиться тобой. Я так скучал.
Нет, это самое настоящее издевательство надо мной. У меня шесть лет не было секса, а он со своими дурацкими поцелуями.
— Не нужна мне эта романтика! — рычу. — Трахни меня и все!
Наконец-то Никита внемлет моим словам! А то бы и дальше целовал. Пустая трата времени — эти поцелуи. Ловким движением расстёгивает мои джинсы и быстро стягивает их вниз вместе с бельём. Затем избавляется от своей одежды. У меня между ног ноет, пульсирует и горит. Я умираю от нетерпения. Но когда Никита входит в меня, чувствую резкую боль, словно лишаюсь девственности. Делаю жадный глоток воздуха и задерживаю дыхание.
— Что такое? — испуганно спрашивает и останавливается на полпути.
— Давай чуть медленнее и осторожнее.
— Конечно.
Никита замирает на несколько секунд, давая мне привыкнуть к себе. Я постепенно расслабляюсь, боль отступает. Ник чувствует это и, не спеша, входит дальше на всю длину. Войдя в меня до упора, снова тормозит. Шумно выдыхает и целует мои губы.
— Лиля, — шепчет. — Это ты. Я так скучал. Я люблю тебя.
Ник начинает медленно двигаться. С моих губ срываются стоны наслаждения. С каждым толчком они становятся громче. Как же хорошо, мамочки. Я и забыла эти ощущения за столько лет. Они неземные. Просто невероятные. Моя голова мечется по подушке в разные стороны. Зажмуриваюсь от удовольствия.
— Люблю тебя.
Опять он со своей любовью.
— Я это уже слышала. Можешь не повторять. Давай быстрее.
Никита увеличивает темп. Я стону так громко и протяжно, что, наверное, соседи услышат. В этой пятиэтажке картонные стены. Да и по фиг, что они подумают. Мне сейчас так хорошо, что на все наплевать.
Неожиданно Никита выходит из меня, быстрым движением переворачивает меня на живот и входит сзади. Еще и руку под меня просовывает, чтобы получился ровно такой угол, в котором мои ощущения самые яркие. Надо же, помнит, в каких позах я больше всего люблю.
Внизу живота начинают взрываться фейерверки. Я хватаю зубами подушку, чтобы чуть заглушить свои стоны. На мнение соседей, конечно, наплевать, но сейчас глубокая ночь, пусть спят, я же не садистка какая-нибудь.
Фейерверков становится больше. Они взрываются один за другим. Но самый главный еще впереди. Он неминуемо приближается. Предвкушаю его. Никита проскальзывает ладонью ниже: с живота к клитору. Касается его пальцами, гладит. Из глаз брызжут слезы. Это такое непередаваемое наслаждение, что умереть можно.
Я близка к самому пику. Ник, судя по его тяжёлому дыханию мне в затылок, тоже. Один резкий толчок, второй, третий — и взрывается самый главный, самый большой фейерверк. Кричу, зарывшись лицом в подушку. Я в нирване. В абсолютной безусловной чистой нирване.
Никита выходит из меня и ложится рядом на кровать. Его тяжелое дыхание рассекает воздух. Я чувствую, как между ног течет что-то тёплое. Это ощущение резко отрезвляет. Сажусь на постели и в недоумении гляжу себе между ног. Хочу заорать на Никиту, громко возмутиться, но слова застревают в горле комом.
Какая разница? Я ведь все равно бесплодна.
Слезы снова обжигают глаза, но на этот раз отнюдь не от наслаждения. Почему-то именно в эту самую конкретную секунду, когда из меня ручейками вытекает сперма Никиты, я чувствую себя самой неполноценной женщиной на свете. Делаю глубокий вдох, чтобы подавить слезы.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю глухим севшим голосом. Я не буду скандалить и в чем-то обвинять Никиту. Мне просто интересно. Он скажет, что кончил в меня, потому что я все равно бесплодна? Наверное.
— Хочу кончать в свою любимую девушку.
Из груди вырывается горькая усмешка.
— Тебе повезло, что твоя любимая девушка не может иметь детей.
— Кстати, давно хочу обсудить это с тобой подробнее, — рука Никиты валит меня обратно на кровать. Утыкаюсь носом в его плечо. — Кто сказал, что ты не можешь иметь детей?
— Врач в больнице.
— А ты потом еще где-нибудь обследовалась?
— Нет.
— Почему?
— Зачем?
— Что значит «зачем»? Тебе сказали, что ты не можешь иметь детей, и ты даже не пошла перепроверить эти слова в другом месте?
— Я не хочу снова это все проходить, чтобы услышать то же самое.