— Лиль, я понимаю, как это для тебя важно, но…
— Нет, ты не понимаешь! — агрессивно выкрикиваю. — Потому что когда ты потеряла Диму, у тебя хотя бы остался ребенок от него! А у меня ничего не осталось! Потому что я потеряла своего ребенка!
Всхлипываю и быстро вытираю слезы с щек. Посетители за соседними столиками оглянулись на мой крик. Соня в шоке отшатнулась назад и глядит на меня, не мигая.
— Я была беременна, — говорю тише.
— Ты никогда не рассказывала… — бормочет растерянно.
— Да, не рассказывала. Потому что это только моя боль. Я потеряла ребенка. Нашего с Никитой ребенка. Но это не все. После того нападения я осталась бесплодна. Сильно пострадали придатки. Правый яичник мне удалили вообще. Левый спасли, но его репродуктивная функция близка к нулю.
Соня не находится, что сказать. Ее глаза тоже наливаются слезами и из голубых становятся темно-синими.
— Поэтому мы с Никитой очень просим Диму нам помочь. Это важно для нас. Мы с Никитой хотим, чтобы был наказан каждый человек, который причастен к гибели нашего нерожденного ребенка. Уголовное дело замяли. У моих родителей не было ни денег, ни связей, чтобы добиться справедливости. А у Никиты есть. Мы хотим, чтобы каждый виновный был найден.
Соня тяжело вздыхает.
— Я поняла тебя. Давай поступим так. Я поговорю сегодня с Димой. И вы с Никитой тоже с ним поговорите. Антон — это очень больной вопрос для Димы. Очень.
— Хорошо. Дай мне телефон Димы, мы с Никитой позвоним ему.
— Лучше приезжайте к нам в гости. Никита сможет?
— Да, он прилетит в эту пятницу на все выходные.
— Приезжайте к нам в субботу вечером.
— Хорошо.
Разговор дался тяжело нам обеим. Нет настроения непринуждённо пить кофе и болтать о чем-то легком и отвлеченном, поэтому мы просим счет. Соня предлагает отвезти меня домой, но я отказываюсь. Вызываю такси. Когда оно подъезжает, подруга крепко обнимает меня.
— Лиль, — сипло шепчет мне на ухо. — Если бы я только знала…
— То что? Ничего не вернуть.
— Я приложу все усилия, чтобы уговорить Диму связаться с братом.
— Я буду очень тебе за это признательна.
Отрываюсь от подруги. По ее щекам бегут дорожки слез.
— Не плачь, Сонь. Это бессмысленно.
А она все равно продолжает плакать. Всхлипывает и снова меня обнимает.
— Лилечка, я так тебя люблю.
— И я тебя очень люблю.
Надо быстрее уезжать, а то мы обе утонем в море из слез. Целую подругу в щеку и сажусь в такси.
Глава 31. Выходи за меня
Лиля
Никита обещал приехать в пятницу вечером. Ловлю себя на том, что с волнением жду его. Вернувшись с работы, готовлю ужин. Для себя одной я так не стараюсь. Я могу наесться одним бутербродом с колбасой, мне ни к чему стоять два часа у плиты, да еще и после тяжёлого рабочего дня. Но Никите с его спецпитанием я же не предложу бутерброд с колбасой. Здравый смысл вопит, что я вообще ничего не должна предлагать Свиридову. Пусть привозит еду с собой или сидит голодный.
И тем не менее я готовлю для него. Злюсь на себя и готовлю. Не знаю, какие именно блюда в его футбольной диете сейчас, поэтому делаю то, что он ел шесть лет назад. А именно, запекаю в духовке сибаса с овощами, варю бурый рис и делаю фруктовый салат из зелёных и красных яблок с бананом. Еще я покупаю в магазине черный хлеб из муки грубого помола и сухое печенье, в составе которого нет сливочного масла, сахара и соли.
Возможно, сейчас у Свиридова не такая строгая диета. Помню, когда мы пили у меня на кухне чай, он ел мои дешевые конфеты из молочного шоколада с нугой. Шесть лет назад Никита ни за что в жизни не взял бы их в рот.
В девять часов, когда я заканчиваю, раздается звонок в дверь. Я не спрашиваю, кто там. И так знаю.
Никита с порога сгребает меня в охапку и целует. Отрывает от пола, крутит по прихожей. У него холодные руки и лицо после улицы. Именно из-за этого у меня по коже побежали мурашки. Да, именно так. Не из-за самого Никиты же.
— Привет, — первой отстраняюсь, когда Свиридов ставит меня на пол.
— Привет. Боже, я так соскучился.
Он снова принимается меня целовать: лицо, волосы, шею, грудную клетку. Подхватывает под ягодицами и несёт в комнату, по дороге сбрасывая с себя кроссовки. Мы падаем на кровать. Никита целует меня так жадно, словно пожирает. На ощупь расстёгиваю его куртку, стаскиваю с него и бросаю на пол. Потом тяну вверх джемпер. Я возбудилась с полоборота. Хочу Никиту сильно. Настолько — что не могу больше ждать.