— Превосходно, Ярослав! — в замешательстве произнесла Людмила Юрьевна, все еще бегая взглядом по доске, будто пытаясь понять, в чем подвох. — В предыдущей школе вы уже проходили эту тему?
— Нет, но тут же ничего сложного, — пожал плечами парень.
— Спасибо, садись. Отлично, — оправившись от шока, произнесла учительница. — Кто следующий?
Ярослав проследовал на свое место. И вдруг я осознала, что пялюсь на него, широко открыв глаза. Я не успела отвернуться, и он, заметив мой взгляд, улыбнулся уголком рта.
Мне стало стыдно. Если честно, из-за того, что Калашников был из детдома я решила, что его уровень знаний гораздо ниже, чем у меня и моих одноклассников. Так же считал и Баширов, который кинул обидный комментарий перед выходом Ярослава к доске. Но этот парень натурально утер нам всем нос. Даже Паша не поспевал за ходом его решения.
"Вот это да! Откуда он такой умный?" — подумала я, стараясь побыстрее переписать решение Калашникова, чтобы потом изучить его дома.
После урока я хотела подойти к Ярославу и выразить ему свое восхищение. Наверняка ему было бы приятно. К тому же это был бы хороший повод продемонстрировать ему, что я дружески настроена.
Однако сразу после звонка Паша Корчагин прицепился к нему, как клещ. Он нервно тыкал пальцем в тетрадь по алгебре и бесконечно поправлял очки на носу. Ярослав тоже выглядел заинтересованным и впервые за все время не обращал внимания на Наташкины мечтательные взгляды.
— Его сексуальность просто безгранична! — вновь завела свою шарманку Одинцова.
— Наташ, у тебя сегодня доклад по истории, сосредоточься на нем, — ответила я.
— Какая тут история, — отмахнулась она. — Как ты думаешь, там, в детдоме, у него есть подружка?
— Откуда я знаю? Подойди да спроси! — аккуратно раскладывая вещи на парте, сказала я.
— Я боюсь, Алис. Серьезно. Как в пятом классе, коленки трясутся, — призналась она.
— Наверное, уж кто-нибудь у него есть, — задумчиво ответила я. — Он вроде симпатичный.
— Симпатичный?! Да он Аполлон!
— Ну Аполлон был светловолосым богом, а Калашников темненький, так что…
— Алис, будь другом, подойди к нему, прощупай почву, узнай, свободен ли он, — Ната вцепилась в мою руку, умоляюще глядя на меня.
— Ты что с ума сошла? — я возмущенно покачала головой.
— Ну что тебе сложно? Ты все равно хотела к нему подойти пообщаться. А потом между делом и узнаешь про девушку, — не отставала Наташа.
— Ладно. Я постараюсь. Но обещать не буду, если только разговор зайдет, — нехотя согласилась я.
Мне было немного стыдно, что я шарахалась от Ярослава, как от огня. А помощь Одинцовой была бы дополнительным стимулом, чтобы наконец начать общаться с ним.
Возможность поговорить представился только после уроков, потому что на всех переменах Паша ни на секунду не отставал от своего соседа, а тот особо не возражал.
В конце дня я старалась не упускать Ярослава из виду, чтобы одновременно с ним выйти из школы. Я держалась чуть позади, когда он шел в раздевалку, и заняла соседнюю с ним скамейку, чтобы переобуться. Парень собирался молниеносно, поэтому я очень торопилась, чтобы он не успел уйти из школы.
Когда я следом за ним вылетела на крыльцо, он резко остановился и повернулся ко мне, сверля прямым взглядом.
— Ты что, преследуешь меня? — с усмешкой поинтересовался он.
— Что? Нет, конечно… — стушевалась я.
— Точно говорю, это называется преследование. Ты кралась за мной от самого кабинета физики — заявил он, медленно спускаясь по ступенькам.
— Что ты о себе возомнил? — тряхнула я головой и быстрым шагом двинулась в сторону дома.
Сложно общаться с человеком, который все время смотрит на тебя то с вызовом, то с издевкой.
— Подожди, Малыгина, — послышался за спиной его ироничный голос. — Я же совсем не в обиде! Я бы жизнь отдал, лишь бы за мной почаще следили такие красотки, как ты. Клянусь.
Ну вот! Я опять краснею. Да что же это со мной?
— Слушай, я не следила, я просто подбирала момент, чтобы… Чтобы поговорить, — ответила я, повернувшись к нему.
Калашников нагнал меня и неспешно зашагал рядом.
— О чем бы ты хотела поговорить? — спросил он.
— О том, что мы рады тебе в нашем классе и… — я набрала побольше воздуха в легкие. — И мы все хотим узнать тебя поближе.