— А вода гораздо теплее, чем я думал! — заявил он, зайдя в реку по щиколотку. — Попробуй.
Я сделала шаг, и ступней коснулась прохлада. Мое тело, изнывающее от жары, умоляло меня окунуться в освежающую воду.
Ярослав двинулся вперед и, оказавшись в воде по пояс, резко погрузился в нее с головой. Вынырнув, он смахнул с лица крупные капли и с довольной улыбкой повернулся ко мне.
— Вода обалденная! Иди сюда!
— Нет, мне и тут неплохо, — ответила я, переступив с ноги на ногу.
— Если ты сама не залезешь, я тебя сюда силой затащу. Это не шутка, — направляясь ко мне, заявил Калашников.
Мои глаза расширились. Неужели он серьезно? Ярослав приблизился ко мне и, обхватив сильными пальцами мое запястье, потащил на глубину. Я пыталась вырваться, но безуспешно: парень держал меня мертвой хваткой.
— Ладно-ладно, сама залезу, — наконец согласилась я. — Еще не хватало джинсы промочить насквозь!
Ярослав отпустил мою руку, и я вернулась на берег. Его внимательные зеленые глаза наблюдали за мной, на губах играла легкая улыбка.
— Отвернись! Я не могу, когда ты смотришь! — скомандовала я.
— Чего не можешь? — усмехнулся он.
— Раздеваться!
— Что за бред? Я же все равно увижу тебя, пока ты будешь заходить в реку! — он рассмеялся и принялся брызгать на меня прохладной водой.
Мне ничего не оставалось, кроме как наспех скинуть одежду и побыстрее сигануть в реку, чтобы минимизировать время демонстрации своего нижнего белья Калашникову. Зайдя в воду по пояс, я хотела так же, как Ярослав, быстро окунуться и поплыть, но тело отказывалось подчиняться. Сейчас вода казалось мне ужасно холодной, и погрузиться в нее полностью было страшно.
— Села баба на горох и сказала слово "ох", — произнесла я присказку, которой учила нас с сестрами в детстве мама, и все же заставила себя сесть в воду.
Это рифма работала всегда, без исключений.
Оправившись от первого шока, я посмотрела на Калашникова и заметила насмешливое выражение его лица. Ежик его темных волос блестел на солнце, а глаза и вовсе отливали изумрудным оттенком.
— Какая ты потешная, Малыгина! — с этими словами Ярослав нырнул в воду и поплыл, широко размахивая мускулистыми руками.
Я направилась следом. Речушка была небольшой, так что плыть по большей части приходилось вдоль берега. Вода прекрасно остудила разгоряченное тело, и я чувствовала себя обновленной.
В метрах пятидесяти от того места, где лежали наши вещи, Ярослав вылез на берег и прилег на густую траву.
— Это прямо то, что доктор прописал, — довольно произнес он. — Ты как, освежилась?
Я выползла на сушу и присела рядом с Ярославом, прижав колени к груди и обхватив ноги руками. Я думала, что это поза лучше всего скрывает мою наготу, которой я почему-то очень стеснялась, сидя рядом с зеленоглазым парнем, беспардонно разглядывающим меня.
Вдруг я начала жалеть о том, что вчера на ужин в одиночку спорола целую плитку шоколада. Неспроста Белла всегда говорит: "Все вкусняшки остаются на ляжках". Казалось, что мои ляжки выдают меня с потрохами. Это паранойя, или я правда поправилась?
— Что ты какая зажатая? Расслабься, — улыбнулся Калашников и легонько коснулся моего плеча, как бы приглашая откинуться на траву.
От его невинного прикосновения я напряглась и даже зачем-то втянула живот. Да что это со мной?
— Все, мы искупались. Ты доволен? Теперь можем идти? — положив кончик волос в рот, спросила я.
— Ну, что ты какая зануда? Давай еще поваляемся. Ты куда-то торопишься? — отозвался Ярослав, блаженно потягиваясь на солнышке.
Спешить мне было некуда, но когда в полуметре от меня лежал парень в трусах с фигурой молодого бога, я ужасно нервничала. Будь неладен этот Калашников со своим стальным прессом, на котором, казалось, можно натереть сыр, как на терке.
— Ладно, теперь твоя очередь, расскажи о себе. Что любишь? О чем мечтаешь? — сказала я, пытаясь справиться со своим дурацким нервозом и призывая себя к адекватности.
— Алис, я типичный детдомовец, мне нечего о себе поведать, — пожал плечами Ярослав.
— Создается ощущение, что ты прикрываешься детским домом, чтобы не показывать себя настоящего, — задумчиво ответила я.
— Ого, а ты психологом подрабатываешь? — иронично спросил он, вскидывая густые и неимоверно привлекательные брови.
— Почему именно тебя направили в нашу школу? — не обращая внимания на его сарказм, спросила я.
— Наверное, я менее отмороженный, чем остальные, — ответил он, сорвав травинку и положив ее в рот.
— Я серьезно, — я повернула к нему голову.