Говорили, что ее мать была отличной портнихой. Будто бы время от времени мамаша ездила в город, привозила оттуда стопку модных журналов и шила дочке ладно сидящие стильные юбки и джинсы.
Может быть, поэтому, когда Кристина — так ее звали, — продав молоко (а девочка два раза в неделю приносила отдыхающим молоко на продажу), вышла из дверей дома отдыха и присела на длинную скамейку возле теннисного корта полюбоваться на играющих, она ничем не отличалась от стильных московских девочек, к которым он привык.
И все-таки была она особенной. Настолько, что он уже не смог отвести от нее взгляда.
— Девушка, а девушка, а вы из какого номера? — Рядом с ней на скамью сразу уселся его приятель, закадычный друг Андрей. (В том далеком августе родители впервые в жизни отпустили их отдыхать на юг, в дом отдыха, одних!) — Почему я вас еще не видел? — продолжал приставать к ней Андрей.
— Я… В общем-то, я…
Он сразу понял тогда, что девушка растерялась.
Очевидно, она хотела сказать, что вовсе даже не живет ни в каком номере, что она просто принесла молоко. Но почему-то застеснялась. Очевидно было, что ей неловко стало признаваться самоуверенному усмехающемуся москвичу, что она не живет в доме отдыха — в номере с ванной, а ютится в беленном известью домике у моря, где вместо ванны вода из колодца, такая ледяная по утрам — бр-р! — хоть и живут они на самом юге.
— Вряд ли вы угадаете, — вместо долгих объяснений ответила Кристина.
Наверное, это было нехорошо, что она не стала разубеждать его друга. Не сказать правду — это ведь еще не значит соврать? Однако получилось, что она оставила Андрея в заблуждении…
То есть она умела лгать. И ему уже тогда следовало бы насторожиться.
Но он не насторожился — он смотрел на нее, смотрел уже во все глаза, как зачарованный…
— Попробую отгадать… Я ведь, признаться вам, страшно догадлив! — продолжал наступление-знакомство его нахальный приятель.
И Андрей как бы в шутку, но очень внимательно окинул ее взглядом:
— Хорошо сложены, пожалуй, даже изысканно. Тонкие черты лица… Угадал! Двести седьмой люкс. Кажется, там поселились племянницы писателя Волконского.
Она покраснела так, что даже сквозь ее медовый загар пробился яркий румянец. И стала, впрочем, от этого еще лучше. Но было понятно: она попала в ложную ситуацию. В пакете предательски звякнул пустой бидон из-под молока. Он обратил внимание, что она незаметно отодвинула его от себя.
— Давайте знакомиться… Андрей! — продолжал приставать его друг.
— Извините, но мне нужно идти.
Она поднялась со скамьи, заторопилась.
— Ну уж нет, мы так просто вас не отпустим. Разве вам не понравилась наша компания?
— Извините…
— Нет, нет, и нет! Вы остаетесь с нами, и мы сейчас…
Андрей загородил ей дорогу.
Она еще больше смутилась. Видно было, что больше всего ей хотелось поскорее исчезнуть отсюда.
— Андрей! Ну что ты пристал к человеку.
Он пришел ей на помощь. Мягко, но настойчиво отодвинул своего назойливого приятеля, освобождая ей путь к спасению. И тогда они на мгновение впервые встретились взглядами.
Но, спасаясь от позора разоблачения, она уже бежала по тропинке, спускающейся от теннисных кортов к морю. Она так поспешно убегала, что даже забыла свой бидон, спрятанный в пакет. Он остался на скамье.
— Куда же вы, княжна?! — кричал ей вслед Андрей.
— Уймись, Андрей! — Девушки-отдыхающие с дорогущими ракетками и в теннисных юбочках «Лакоста» громко фыркали на корте: — Тоже мне… княжна… Скорей уж пастушка! Твоя красавица приносит молоко на продажу. Хочешь, можешь и ты заказать!
— Пастушка? — разочарованно протянул Андрей. — Вот так раз! Вы меня убили. Как же это я, со своей знаменитой проницательностью…
— Вот именно. Здорово опростоволосился! — смеялись девушки.
— Впрочем, — Андрей усмехнулся, — если она и пастушка, то прекрасная. И вообще… я люблю молоко.
Конечно, она слышала этот доносившийся ей вдогонку смех… И его сердце сжалось от немыслимой жалости. Бедная девочка!
Перепрыгивая с камня на камень, он торопился за ней вниз по тропинке к морю. Сверху, вслед за ними, от его торопливых шагов скатывались камни. Он уже почти догнал ее…
Он видел, как она вдруг остановилась, охнула и схватилась за голову. И явно в растерянности — это было очевидно — опустилась на край огромного камня.
Бедняжка вспомнила наконец, что забыла свой злополучный бидон! Теперь наверняка решает, что же ей делать. Может, подождать, пока насмешники разойдутся с кортов и скамья опустеет?! А вдруг этот несчастный бидон куда-нибудь денется?! Можно представить, как встретят ее дома! «В стране дефицит! В хозяйственных магазинах выстраиваются очереди за каждой эмалированной кастрюлькой, а ты! Потерять такой бидон!»