Ведь здесь Джульетта даже никогда не была.
Хотя и написала на зеркале «17 Мол».
Просто она сюда не дошла?
Или некое внутреннее чувство, именуемое интуицией, — ну что ты с ними поделаешь?! — упорно Светлову обманывало…
Аня вышла из ресторана «Молоток» и остановилась в раздумьях под аркой.
Перед ней висел репертуар. Репертуар оперного театра «Делос».
«Кармен».
«Травиата».
«Аида».
«Иоланта».
«Пиковая дама».
Некоторое время она стояла перед щитом, задумчиво разглядывая его, а потом потихонечку побрела домой…
— Ну, как Гетеборг? — Аня радостно обняла вернувшегося мужа.
— Спроси что-нибудь полегче… — Петя саркастически хмыкнул. — Я его видел?!
— Но, Петя!..
— Клянусь! С восьми до восьми! Тренинг, деловое общение… Если тебе оплачивают пребывание в отеле, поверь, времени ни на что другое не останется… Ну, правда, ближе к ночи перманентная пирушка — из кабачка в кабачок — с участниками делового общения. Но ведь Гетеборг-то уже в это время — тю-тю, спит… А потом и мы — баю-бай в отель…
— Отель хороший?
— Если компания что-нибудь делает, то это не может не быть на самом высоком уровне. Если продает машину, то это машина, если дарит галстук, то это галстук, если бронируют отель, то это отель… Не то что у некоторых…
И Петя пустился в обычные рассуждения о шведском качестве и семнадцати видах отечественного тоссола, из которых условно пригодны только два. Обратите внимание: условно! То есть все-таки, по большому счету, непригодны.
Что касается шведского качества, то Аню не нужно было убеждать. Она уже знала, что шведские носки не рвутся. Странно, конечно, необъяснимо… Но не рвутся, и все тут.
— А почем номер в отеле?
— Сто.
— А как назывался?
— «Опера».
— Как?
— Я же сказал — «Опера».
— Там что, рядом оперный театр?
— Аня… Я же сказал: ничего не видел, ничего не знаю…
— Ну да, да. Ничего никому не скажу!
— Но правда, — взмолился Петр, — я даже не понял, есть ли вообще в Гетеборге опера.
Очевидно, интуитивно и бессознательно человек начинает отмечать нужные ему детали и информацию даже прежде, чем отдаст себе ясный отчет в том, что они действительно нужны…
Утренние ведущие «Радио-Максимум», борясь с зевотой, предложили слушателям рассказать в прямом эфире, чем их «достает» вторая половина. За что они, слушатели, бывают злы на мужа или жену?
Аня задумалась. А чем ее раздражает Стариков?
И с интересом путем пристальных размышлений обнаружила: ничем!
То есть ей даже не на что пожаловаться в прямом эфире просыпающимся Москве и Петербургу.
Между тем утро разгоралось, и конкурс уверенно выигрывала жена, муж которой пел по утрам на кухне.
— Понимаете, у нас маленькая кухня, шесть метров, обычный панельный дом, стандартная крошечная квартира, а он…
— Что, просто настоящим оперным голосом, с утра — арию?
— Да, готовит яичницу в трусах на кухне и…
Что может сравниться с Матильдой моей.
Сверкающей искрами черных очей?..
Ведущие радостно — не по долгу службы — и искренне ржали.
И над мужем, любителем пения и яичницы, и над Матильдой, у которой из черных очей — прикинь?! — натурально сыплются искры.
Аня провела мыльной губкой по тефлоновому идеальному дну сковородки, смывая масло от блинчиков… Стариков терпеть не мог омлетов и яичниц.
И тоже замурлыкала: «Она только глянет…» Кстати, откуда это? Кстати говоря…
Ах да… Из «Иоланты»… Это Роберто, герцог Бургундский, кажется, которого совершенно не волнует дочь короля Рене, поет. По всей видимости, герцог был любителем темпераментных — искры из очей — зрелых брюнеток, а не анемичных неискушенных в делах любви королевских дочек…
Аня вдруг застыла с губкой в руках — пена «Санлайт» капала в раковину.
Удивительно, насколько застрявший с детства в голове штамп может наполниться жизненным содержанием. Она так ясно видела и эту брюнетку Матильду, и эту дочку.
Аня вспомнила о «Делосе»… Как она разглядывала репертуар этого театра…
«Иоланта» там, кстати сказать, идет… Что еще там есть? Еще «Кармен», самая первая и знаменитая их постановка, театр-то молодой.
Самая первая… «Кармен». Цыганка Кармен.
Кажется, еще «Аида» идет…
Светлова выключила радио, зато включила телевизор.
И вот тебе раз! Опять… Словно специально в уши лезет.
— Но ведь сейчас, насколько я понимаю, в опере большое стремление к реализму, к правде жизни, всяким модным веяниям, граничащим с…