Я даже не рассмотрела выражение лица Сташевского, лишь боковым зрением уловила испуг, и было что-то еще. Мужчина подошел ближе. Сел рядом на скамью, попытался взять меня за руку, но я отскочила от него, отпрыгнула в сторону будто мячик, на что Рад грустно вздохнул.
— Тебе Таня позвонила? — спросила я, не глядя в сторону Сташевского.
— Да.
— Зря приехал.
— Наташа, — тихо позвал по имени и всё-таки умудрился взять меня за руку. Переплел наши пальцы в замок и положил себе на ногу чуть выше колена. — Я в шоке, если честно.
— Понимаю, — горько усмехнулась. — Выгляжу я сейчас не айс.
— Пройдёт.
— Надеюсь.
— Поехали со мной.
Вздрогнула. Повернула голову в сторону Рада и ожидаемо встретилась с ним взглядами. Он смотрел на меня так, что мне самой хотелось плакать от жалости в его глазах. Это мерзкое, противное ощущение. И как мне казалось, он чувствовал себя виноватым за то, что со мной произошло. Нет, он вслух этого не произнес, но я сама всё поняла.
— Я не уверена, что тебе это нужно.
— Нужно. Поверь.
И я хотела спросить, зачем ему всё это. Из-за жалости? Но внутри меня что-то щелкнуло, будто сломалась вся броня и я просто кивнула. А он улыбнулся краешком губ и помог мне подняться со скамьи. Его рука легла на мою талию, а затем я ощутила, как на макушке колышутся волосы. Он погладил меня по голове, заправил за ухо прядь волос и вдруг его губы коснулись моего лба.
Глава 20
Радмир отвел к машине и, распахнув передо мной дверцу, протянул руку, чтобы помочь забраться на сиденье. Я воспользовалась его помощью, а позже наблюдала за тем, как он садится на место водителя, как запускает мотор и кладет руки на руль.
И я до последнего не могла понять, в какую-такую сказку попала, иначе, откуда это всё бралось? Радмир примчался, словно принц на белом коне, точнее, на “Land Rower”. Молодой. Красивый. Такой брутальный мачо с сексуальной щетиной на лице и голодным взглядом настоящего хищника. И если бы мне было восемнадцать, а я такая вся девочка-девочка с пушистыми ресницами и глазами невинной овечки… Так нет же! Я давно перестала быть той самой невинной овечкой, лет так десять назад. Неужели Радмиру не везет с ровесницами, иначе я отказываюсь понимать спортивный интерес, граничащий с маниакальным синдромом?
— Сейчас поедем к Татьяне, — начал говорить Рад, — забрать твою дочку. Поживете у меня, пока я не найду для вас квартиру.
— Серьезно?
— Тебе не подходит? — уловив в голосе сарказм, Радмир буквально на мгновение отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на меня и ухмыльнуться. — Что не так, Наташа?
— Не понимаю, зачем тебе это нужно. Я дама взрослая, проблемная, с прицепом, а ты… Разве тебе нравится возиться со всем этим?
— Перестань, — бросил небрежно, словно я несла какую-то чушь. — Я испытываю к тебе сильные чувства, но разбираться с ними мы будем потом. Сейчас нужно решить вопрос, где вы с Лизой будете жить.
— Ладно.
Ухмыльнулась и больше ничего не сказала. В этот момент у меня так сильно болела голова, что я решила обо всём подумать потом.
В скором времени внедорожник Сташевского тормознул возле многоэтажки подруги, а я даже спрашивать не стала, откуда ему известно домашний адрес Танюхи, ведь очевидно же, что эти двое неплохо спелись, и когда только успели?
Открыла дверцу и спрыгнула вниз. Вдруг закружилась голова, и я прижалась спиной к машине, чтобы не упасть.
Радмир тут же оказался рядом, бережно обнял меня за талию.
— Если тебе плохо, то оставайся здесь, а я попрошу Татьяну, чтобы она сама собрала вещи и привела Лизу к машине.
— Не нужно.
Я пошла вперед, а Рад следом за мной. Поднялись в лифте на нужный этаж, постучали в дверь квартиры Танюхи. Подруга, увидев нас вместе, ничего не сказала. Молча отошла в сторону, пропуская внутрь. Я только успела снять обувь, как навстречу выбежала Лизка.
— Мама. Мамочка! — бросилась в мои объятия.
— Да, моя крошка? — обняла малышку, прижала к себе и поцеловала в макушку, втягивая ноздрями самый любимый аромат — запах волос моего ребенка.
Лизка ненамного отдалилась, ровно настолько, чтобы посмотреть на повязку на моём лице и испугаться.
— Что с тобой, мамочка?
— Это повязка, малыш.
— Тебе сильно больно?
— Нет, — головой качнула, а затем: — я хочу с тобой поговорить.
— Давай.
— Наедине.
Я ушла с Лизой в спальню, усадила дочку на кровать, а сама устроилась рядом.