Разжал тиски пальцев, попытался натянуто улыбнуться. Вышло криво? Да и по хер. Это же Марик, мы с детства дружим, почти как братья. Уж с ним-то можно не церемониться.
— Слушай, а ты можешь ещё кое-что сделать?
— Да ну на хер тебя. Я опять что-то не то скажу, и ты мне фейс начистишь, — отмахнулся Марк, но уже через несколько секунд друга попустило. — Ладно, говори, что надо делать.
— Есть у меня одни мысли. Ты сказал, Островский работает на наших конкурентов.
— И?.. Хочешь переманить этого Островского к себе? Так я узнавал. Конечно, он ас в своём деле. Такого “кузовщика” ещё поискать нужно, но уж не кажется тебе, что это слишком…
— Мне пофиг на Островского. Я фирму хочу.
Марк поменялся в лице. Если секунду назад он сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, то сейчас вдруг оживился: выпрямил спину, положил локти на стол и сфокусировал взгляд на мне.
— Хочешь поглотить ещё одного конкурента?
— Да. Узнай за сколько готовы отдать “Гараж”.
— Насколько я знаю, хозяин не собирался продавать автосервис.
— И?.. — развёл руками в сторону. — Марик, с каких это пор нас парит, что собираются или не собираются делать другие? Мне нужно, чтобы ты подкатил к хозяину “Гаража” и пробил цену. Всё! Если нет, то будем искать другой метод.
Лизка пошла на поправку и это безумно радовало моё материнское сердце. Я не отходила от крохи все эти дни, стараясь максимально окружить её заботой и лаской. Моя маленькая, но умная не по годам, девочка заглядывала в глаза и так смотрела, что казалось, она знает что-то такое, чего не знаю я. И от этих мыслей спина покрывалась мелкой дрожью, да и в целом становилось не по себе.
— Папа на меня злится?
— С чего ты решила, принцесса?
— Я слышала, как он утром ругался и говорил, что задрался работать на одни аптеки. Мам, я не хотела заболеть. Честно.
— Лизок, — я коснулась ладонью хрупкого плеча и слегка погладила вверх-вниз, — во-первых, подслушивать чужие разговоры…
— Я не подслушивала!
— Во-вторых, перебивать человека — то же самое, что и подслушивать. Нехорошо!
Дочка поникла и даже лоб нахмурила, и опустила тоскливый взгляд на свои ладошки, отчего у меня в груди кольнуло острой иглой.
— Папа на тебя не злится, малыш. Он тебя любит.
— Но я же слышала, как он ругался, — запротестовала кроха и я тут же покачала головой.
— Тебе показалось, солнышко. Мы с папой говорили совсем о другом…
— Правда?
— Да, моя золотая, — я улыбнулась и потянулась губами к детскому лобику. Опять горячий…
Я управлялась с ужином, когда в коридоре хлопнула дверь и вскоре послышалось душераздирающее “мя-у-у” и отборный русский мат. Меня передёрнуло. Злость накатила мощной волной, а руки невольно сжались в кулаки. Выключила конфорку и двинулась в коридор.
— Мля, Наташка, — пробубнил муж, прикрывая глаза ладонью, — на хера свет включила?
— В глаза твои посмотреть хочу. Нельзя?
— Смотри.
Муж пнул ногой ботинок, выпрямил спину и попытался напустить на себя невозмутимый вид, но тщетно всё. В нос ударил стойкий запах алкоголя, и я скривилась.
— И?.. — развела руки в стороны. — По какому поводу? У кого на этот раз сын родился или отец умер?
— На этот раз я остался без работы, — буркнул Вова и, стащив с себя куртку, демонстративно прошёл мимо.
Я последовала за ним. Пока муж, склонившись над умывальником, плескал себя в лицо водой, я стояла в дверном проёме и не сводила с него глаз.
— Вова, что, значит, остался без работы?
Он поднял голову и сконцентрировал взгляд на зеркале, висящем над умывальником. Мы смотрели друг на друга долго и молча. Прожить вместе одиннадцать лет. Это много? Да. Настолько, что я не помню другой жизни, до него.
— Без денег мы не останемся. Не волнуйся, — наконец-то заговорил муж, прерывая затянувшуюся тишину.
А потом он подошёл ближе и обнял меня за талию. Уткнулся носом в чувствительное место за ухом, а руками забрался под халат. Почувствовав тепло его ладоней на своих ягодицах, я попыталась оттолкнуть Вову, но он только усилил тиски.
— Наташка… Моя… Родная… — хрипел мне на ухо, прижимая к стене своим мощным торсом. — Ну чего ты ломаешься? Что? Пьяным не нравлюсь? Так ты и с трезвым не хочешь.
Я только успела открыть рот, чтобы сделать глоток свежего воздуха, как муж накрыл губы в жадном поцелуе. Горячий язык скользнул в рот и стал выводить восьмёрки. А потом я услышала, как щёлкнул дверной замок, и моя надежда сбежать рухнула, будто карточный домик под порывом ветра.