Подписав у управляющей банком нужные документы, я возвратилась на рабочее место и вручила Сташевскому небольшую коробочку, в которой лежали: карта-ключ, рекламные проспекты и договор.
— Спасибо, Наташа, — он задержался на моей руке, и я поспешила прокашляться, тонко намекая, что мне неловко.
Напоследок улыбнувшись, Радмир поднялся со стула и, попрощавшись, двинулся к выходу. А я смотрела ему вслед, грустно вздыхая. И где мои двадцать лет? Будь я помоложе и не замужем, тогда бы и на кофе с ним пошла, да и не только на кофе. А потом я кое-что вспомнила и заглянула в скан-копии документов. Радмир Сташевский. Двадцать семь лет.
Заулыбалась как дурочка. Вот это меня понесло, честное слово. Ещё на мальчиков я не заглядывалась… тьфу. Да и что на них смотреть-то? Ну молодые, красивые, с мышцами, а дальше? А дальше пустота и разбитое сердце. Моё! Нет. Нет никого лучше и любимее родного мужа. Он же: такой близкий, такой уютный, свой, будто домашний халат. Простой и необходимый. Как без него?!
Вернулась к работе, но до конца оставшегося дня меня не покидало ощущение, будто за мной наблюдают. Следят. Выглянула в окно, осмотрелась по сторонам. Ну какие глупости, Господи?.. Да кто за мной может наблюдать? Это больная фантазия разыгралась, а всему виной тот молодой мальчик, Сташевский. Ну нельзя быть красивым таким и звать на кофе замужних дамочек, типа меня!
Ближе к вечеру позвонила подруга. Я даже удивилась, чего такого могло произойти, а потом мне стало стыдно за свою забывчивость. У Танюхи ведь событие века случилось — с мужем-козлом развелась, в связи с чем намечалась посиделка в нашем любимом кафе.
Таня была краткой: “Приходи, иначе обижусь”. Это работало всегда и безоговорочно. Я тяжело вздохнула, посмотрев на экран мобильного телефона. Придётся звонить свекрови и просить, чтобы с Лизкой посидела. Вова сейчас же на шабашках допоздна, на него можно и не надеяться.
А я всё-таки набралась наглости и позвонила свекрови. Инна Анатольевна обрадовалась, на удивление. И даже сказала, что сама внучку из садика заберёт, и покупает, и спать уложит, если надо. А я удивилась, но виду не подала.
Рабочий день завершился, и я поспешила на свежий воздух. Цокая каблучками, я двигалась к автобусной остановке, как вдруг поднялся сильный ветер, небо затянуло тучами и сверху хлынуло, будто из ведра. Промокла до нитки за несколько минут. Ну как так, а?
Чёрная иномарка тормознула возле остановки. Опустилось стекло и вдруг я увидела его.
— Наташа, садитесь, — он потянулся вперёд, открывая для меня дверцу.
Я стояла в замешательстве, не решаясь до последнего. Он что, реально следит за мной? Головой качнула. Ну ведь бред же. Тогда откуда здесь взялся Сташевский?
Долго думать не пришлось. Продрог до костей, я послала лесом голос совести и двинулась вперёд, к машине. Юркнула в тёплый салон, прижалась к спинке сиденья и на мгновение закрыла глаза.
— Замёрзла? — спросил он и я согласно кивнула, обнимая себя за плечи обеими руками.
Он повернулся ко мне вполоборота и что-то взял с заднего сиденья. Я наблюдала за ним украдкой, пытаясь понять… Он перешёл на “ты”, а я даже понять не успела, когда это мы перескочили на новый уровень! Да какой там “новый уровень”? Просто парень проезжал мимо, увидел меня на остановке и жалко стало ему, решил подвезти. Вот и всё. И другой правды нет! А на “ты” перешёл, так не на работе же вроде.
— Держи.
Он протянул джемпер на пуговицах, но я не спешила его брать и тогда Сташевский укрыл меня джемпером. А потом вдруг потянулся к моему бедру, я аж дышать перестала. Вот это поворот, мамочка родная… Закусив губу, я молча наблюдала, как он едва касается моей ноги, хватается за что-то, тянет, а потом пристёгивает ремнём безопасности. Мне вдруг стало не по себе. Какие-то странные, забытые чувства. Те самые дурацкие мурашки, ползущие по спине. А у меня они не ползли — скакали, как лошади дикие.
— Порядок, — сказал он и я снова дыхание затаила, прислушиваясь к звукам красивого баритона.
Глава 5
Радмир
Красивая. Просто глаз не отвести. А запах… Это нечто. Он забирается прямо под кожу и будоражит всю мою душу, да так, что приходится сильнее сжимать руль и стараться не думать о той, что рядом сидит. При желании я даже руку могу протянуть и коснуться её плеча, но… Эта женщина не моя! И мысли эти сводят с ума. Снова и снова.
Наташа смотрела в окно. Тихая, кроткая. Я даже позволил себе помечтать, будто забрал её после работы и теперь мы вместе ехали домой. Глупо, но больной мозг нарисовал образ этой женщины в моём доме. Наташа идеально бы смотрелась в моей спальне на чёрных атласных простынях. Её тёмные волосы лежали бы на подушке веером и я, склонившись, трогал их, пропуская между пальцев длинные локоны. А потом я ласкал её шею трепетными поцелуями, вбирая губами каждый миллиметр кожи. Интересно, она такая же нежная, как шёлк или может быть бархат? Ненормальный интерес к этой женщине. Нездоровый! Он не должен быть, но есть и тянет меня настоящим магнитом…