И всё же, с попом, забавнее обозначается время, и состояние самой делянки тоже.
- Вот это мы дали! - сказал Костя, разглядывая опроставшуюся яму, - такое наше достижение отметить, придётся, а то мне пора к бабке идти, завтра снова приду помогать.
Тягучая наливка била Костю в ноги, бутылка рядом на куче рыхлого грунта стоит, и он не спешит оставлять тепло огня, взгляд у него, - топлёным елеем расплывается, отдыхает поп-работник, - подкидывает ветки, лежит на земле, щёлкает зазывными дымными мыслями, издалека беду в голову вбивает. Забыл про бабку, а она его нашла. И тут же хлыст ему спину полосонул.
Костя поднялся на шаткие ноги, матушка рашпилем глотки требует картуз свалившийся, самому поднять: палка ждёт с занесенной высоты, упражняет упругая указка пьяного попа. Шаркает землю поп, шаркает одеревенелыми руками, чёрные несгоревшие жилы пней что притыкаются, - достаёт служитель неба; фуражку никак не ухватит. Янис намерился подсобить помощнику...
- Не трожь! - бабка зло когти пальцев топырит, запрещает хозяину помогать работнику; тут вспомнила, что в чужом дворе; поцеловала капризную палку перезревшим ртом, и приложила палец к намазанным губам, - Чшш, он сам...
Костя послушным усилием зацепил фуражку худыми пальцами, стал выбираться из кочки одеревенелыми ходулями ног, направился идти по указанию хлыста, смиренномудрие проявляет, - так и куцо идёт, гребёт обидой, шатается, помятый оскорблениями расстрига-поп, досаду смущённую выплёвывает.
Два раза в месяц к Витосу из Кременчука, приезжает его бывший экипажный командир Саша Бурдейный, тоже вертолётчик в отставке. Он свою приземлённую преждевременную пенсию, поднимает колёсами старого автомобиля; с полным зачехлённым прицепом приезжает.
Возит востребованные полтавские мотоблоки, для бывших колхозников царапающих застоялую единоличную борозду жизни.
Приезжал он, со своим тестем Виктор Павловичем Небрат, который тут выискивал у всезнающих служб, бумажные доказательства своего трёхлетнего подневольного бесплатного труда в фашистские земли. Якобы давали какие-то пятьсот марок за несуразное искажение человеческой сути. И незлопамятный человек вынужден вспоминать, как под конец войны, за мелочь провины, его чуть не забили, бросили в концлагерь. Упразднение наследственного дара, - всегда было утончённым злобным приёмом животной мерзости. Поток юношей с ужасной быстротой полз под санитарные скальпели нацистских хирургов, в конец войны разосланных во все фашистские концлагеря. Но Вите Небрату повезло, Красная Армия намеренно удачно разбомбила жуткую лабораторию ужасного истребления предстоящей жизни.
Иначе, он не смог бы стать тестем сметливого вертолётчика.
Теперь ему предстояло за недельную немецкую зарплату в пятьсот урезанных марок, навсегда забыть тех, кто пятьдесят лет назад, опередил его очередь вычеркнувшую людское существование. Скрывал своё нежелание от жены и дочерей, заставлявших его унизиться перед бывшим врагом за нужные им марки, не хотел сдаваться за мелочь обмана. В нём сидела потребность, тихо остаться с теми, кто ушёл непобеждённый душою.
Вообще-то Виктор Павловичу: нравится кататься на старом немецком "Опеле", а не выяснять отношения с нынешним немецким капиталом. Люди впали в превратности под влиянием внешних вещей, пусть сами разбираются с новым, обострённым самомнением недоевшего заката, он человек не обидчивый, всегда с приподнятой направленностью ходит, зачем помнить бывшую беду.