— Вряд ли… — Древницкий покачал головой. — Если жив, скорее всего в плен попал.
— Вероятно, — Думитраш согласно кивнул и вдруг замер. — А ну погоди… Никак летит кто?
Офицеры прислушались, и точно — Думитраш не ошибся. В утренней тишине все отчетливее был слышен гул авиационного мотора. Против солнца разглядеть аэроплан было трудно, но Древницкий все-таки углядел кресты на крыльях и схватил Думитраша за руку.
— Немец! Разведчик!
— Вижу! — отозвался поручик и, зло прищурившись, передернул затвор винтовки. — Ну держись, герман…
Расставив ноги пошире, Думитраш начал выцеливать самолет, как вальдшнепа на охоте. Едва диск пропеллера вплыл в перекрестие прицела, поручик открыл стрельбу с разным упреждением и палил до тех пор, пока не закончилась обойма. Магазин опустел, но аэроплан так и летел себе своим курсом, и тут Древницкий, не спускавший глаз с немца, радостно крикнул:
— Попал!… Слово чести, попал!
— Побожись! — Думитраш опустил винтовку.
— Да на что божиться? И так видно!
Древницкий показал рукой вслед улетающему немцу и, словно подтверждая его слова, ровный гул в небе вдруг стал прерывистым, самолет чуть сбился с курса, а из-под его крыла потянулся тонкий белесоватый шлейф…
Действительно, один или два выстрела Думитраша достигли цели. Во всяком случае, пилот Краузе, пребывавший в отличном настроении, поскольку считал, что благополучно пересек линию фронта, и даже что-то мурлыкавший в такт мотору, сначала услышал под капотом хлопок, похожий на выстрел из пистолета, потом винт дернулся и дальше продолжал вращаться только короткими судорожными рывками.
Пилот отчаянно заработал рычагами, но аэроплан, все больше и больше окутываясь дымом, продолжал быстро снижаться. Поняв, что вынужденной посадки не избежать, Краузе выглянул через борт и похолодел от страха. Под крылом сплошняком неслись косые пни воинской вырубки, и только далеко впереди виднелась огромная скирда и за ней чистое поле.
Мозг Краузе отчаянно заработал в поисках выхода, а глаза как бы сами собой остановились на узле веревки, охватывавшей гаргрот и державшей подвешенного под фюзеляжем пленника. Какое-то мгновение Краузе еще колебался, но потом снова посмотрел на угрожающе приближающиеся косые пни вырубки и, громко выкрикнувши: — Цум тойфель!… — рванул узел.
Концы сразу скользнули в стороны, и Денис полетел, раскручиваясь из освобождавшей его веревки не хуже пропеллера. На его счастье, второй конец остался закрепленным на самолете, и когда мотор чихнул еще раз, Дениса напоследок рвануло, и он, перелетев через пни, врезался в скирду соломы.
А самолет, освобожденный от груза, всплыл вверх, перелетел через поле и ткнулся носом в придорожную канаву верстах в трех от скирды…
Тряся ничего не соображающей головой, Денис еле выбрался из соломы и попробовал встать на дрожащие от напряжения и страха ноги. Но то ли в голове у него что-то помутилось, то ли веревка раскрутила его до невозможности, но только все попытки Дениса идти кончались тем, что, сделав один или два шага, он, как ватная кукла, опять валился на землю. В конце концов поняв, что из этого ничего не выйдет, Денис уселся под скирду и, охватив голову руками, от души выругался:
— Ах, суки!… Авиаторы!… Чего удумали, сволочи, живого человека с ероплана кидать! Ужо скажу господину поручику, он им задаст… Напялил, гад, чугун с наличником на башку и думает все можно…
Денис оборвал свои причитания на полуслове и удивленно посмотрел на невесть откуда взявшегося селянина, который, держа коня в поводу, перепуганно таращился на свалившегося с неба человека.
— Ну, чего вылупился?… Солдата не видел?! — рявкнул на него Денис, но селюк мог только невразумительно мычать.
— Я-я-я… Э-э-э…
— Ме-е-е, — передразнил его Денис. — Заблеял… Это чье поле? Твое?
— Ни, — селянин наконец-то обрел дар речи. — Панське…
— Панское, панское… — потерявшему всякую ориентировку Денису показалось, что его занесли куда-то далеко в тыл, и он сердито рявкнул: — Кончай телиться! Усадьба панская где?
— А ось сюды… Стежкою…
— Стежкою! — Денис вырвал у него повод. — Дай сюда! Видишь, идти не могу!
Кое-как вскарабкавшись на лошадь и убедившись, что ехать он все-таки сможет, Денис потянул повод и, сразу повеселев, крикнул обалдевшему от такой наглости селянину:
— Не боись! Коня в штабе возвернут! А у меня приказ!
— Куды це?… Куды? — растерянно забормотал мужик, но Денис, уже не слушая его, нещадно заколотил коня сапогами и заставил-таки селянскую лошадь идти бодрой армейской рысью…