Следующий параграф я бы назвал: «Убийца не может быть китайцем».
В качестве примера можно вспомнить злоключения детективного «жанра». К 1920-м годам детектив имел давнюю и прочную литературную традицию, украшенную именами Диккенса, По, Достоевского, Честертона, Стивенсона. Многие из «детективов» стали классикой мировой литературы. Однако это и вызвало протест тех, кто пытался развивать непосредственно «жанр», то есть детектив, как литературно оформленную логическую задачу. В качестве ответа появились пресловутые правила написания «настоящего» детектива, сформулированные американцем Стивеном Ван Дайном. Они весьма забавны (убийца и в самом деле не должен быть китайцем), но кое-что совсем не кажется смешным. Вот например:
«В детективном романе неуместны длинные описания, литературные отступления на побочные темы, изощренно тонкий анализ характеров и воссоздание „атмосферы“. Все эти вещи несущественны для повествования о преступлении и логическом его раскрытии. Они лишь задерживают действие и привносят элементы, не имеющие никакого отношения к главной цели…»
А теперь вспомним день сегодняшний, и не детектив, а родную Фантастику. Очень многие авторы, отнюдь не будучи знакомым с идеями давно забытого мистера Дайна, строго следуют его требованию, отбрасывая все «несущественные» вещи. Литература мешает «жанру» – значит, долой литературу! Порой этим даже гордятся. Сколько раз приходилось читать в авторских комментариях признания в том, что уровень книги в литературном отношении не очень, зато четко соответствует иным требованиям, ведущим «к главной цели». Таковая тоже сформулирована, причем для разных направлений нынешнего «жанра». Читатель уже знает, что обязательно должно быть в книге «про ведьмочку», в опусе про «попаданцев» или в космоопере. Кое-что даже вполне официально формализировано. Вспомним список требований издательства «Крылов» с запретом изнасилования подруги главного героя. Убийца не может быть китайцем!
Результат очевиден. «Жанровая фантастика», в литературе не нуждающаяся, все дальше от нее уходит. Соответственно и авторы не заинтересованы в том, чтобы писать лучше (с точки зрения изящной словесности). Их дело – строго выдерживать правила «жанра»; отсюда такое внимание к форме ушей у «ельфов» и к видам заклепок у боевой техники. Именно об этом ведутся споры, порой весьма яростные (достаточно наскоро пробежать по страницам Самиздата). Язык же, психология и прочая «литературщина» если и интересуют авторов и читателей, то лишь с точки зрения гладкости и «легкоусвояемости» текста.
Бороться с «жанром» невозможно, более того, такая борьба и не требуется. Надо лишь четко отдавать себе отчет в том, что ты пишешь и что читаешь: произведение изящной словесности, где главным в любом случае является человек с его проблемами – или инструкцию по эксплуатации пылесоса, написанную с использованием некоторых формальных литературных приемов. Инструкции тоже нужны, однако проходят они по совсем иному ведомству. Исключения бывают, но очень редко. За последние столетия были написаны сотни тысяч путеводителей, но лишь один из них – «Трое в лодке, не считая собаки».
Однако то, что часть писателей ушла ваять инструкции и путеводители, не отрицает того, что очень многие по-прежнему стоят на грунте Литературы. Однако, их положение, равно как и условия работы, заметно ухудшились. Сбита литературная «планка», сочинители текстов про «ведьмочек» и «попаданцев» творят откровенную халтуру, подчас не только не зная всяческих «падежов», но даже ими не интересуясь. Практически исчез стимул писать хорошо. Те, кто вступает в Литературу, поневоле вынуждены ориентироваться на худшие (в отношении литературы, а не количества заклепок) образцы. Более того, даже у опытных писателей появляется соблазн творить ниже «планки» – усилий меньше, а результат вполне удовлетворителен, если все это делается в рамках очередного «проекта».
Поэтому, если мы все-таки говорим о Литературе, учеба необходима – причем и молодежи, и «мэтрам». Последним в особенности, ибо ко всему перечисленному следует добавить неизбежно появляющиеся штампы, готовые приемы, которые опытный писатель часто применяет, не слишком задумываясь. В результате книги даже очень известных авторов становятся клонами, что еще более подрывает и без того не шибко высокий авторитет Фантастики.
Олег Ладыженский: