Все отмечали, что характер и даже внешность девушки изменились. В ней стало проявляться больше детскости и игривости. Ее глаза остались синими. Но стали неуловимо другими. Видно, и впрямь они – зеркало души. Глаза – единственная видимая часть человеческого мозга.
Миша и Лиля навещали их по субботам. Миша так плакал, когда ему сообщили о том, что Клод куда-то пропал. Возможно, утонул. Он сразу почувствовал, что его нет в живых. И невозможность с ним поговорить ужасала его. Клод даже приснился одному только Мише из всех своих знакомых. И сказал, что они с Соней вместе пока тут. Но и туда рассчитывают попасть в один отсек: блажили они вместе. И отвечать придется на паритетных началах.
И только Настя не плакала. Она верила, что Клод жив. Просто решил «выйти из эпицентра ситуации» – Соня ведь вышла замуж за Фреда! Жизнь вместе в одном доме потеряла смысл. Вот он и сбежал. Говорят, так поступил Александр Третий в свое время. Устал быть врачом, сделал вид, что умер, а сам стал монахом. Настя объехала все мужские монастыри на побережье.
Ангел не знал, сумасшедшая она или нет. Мысли в ее голове расплывались, гасли, потом собирались в монолит, и из него строился нерушимый образ бессмертного Клода.
Но через год приехал на виллу ставший еще более красивым и успешным Эрос. Вера отвлеклась от всеобщих поисков Клода. Ее роман проистекал в разговорах о чужой любви, примеривании на себя и Эроса тех ситуаций, которые смогли преодолеть Клод и Софья. Оба пришли к выводу, что сами они были бы более разумными и рациональными, потому что люди оба практичные. Хотя об этой своей черте характера Эрос соврал. А Вера не догадалась сделать перед свадьбой гороскоп любимого. Иначе бы знала, что он настолько слабохарактерный, что врет – как дышит: постоянно и непрерывно.
Молодых поженили в Москве. Тайно. Чтобы не получилось, как на свадьбе Насти и Влада. Ведь вес Иллариона и Гии теперь уже в бизнес-сообществе стал немалым.
Непонятно, зачем – наверное, Иллариону не хватало риска и драйва – он подрядил племянницу с Эросом делать кино наподобие того, что о Соне, о кандидате в президенты. Компромат был сочинен кем-то очень изощренным в гадостях, изображен так, что не придерешься. И все же специалисты спецслужб, куда решился обратиться оболганный претендент, нашли зацепочки, обнаружили «уши фальши».
Жить Веру с Эросом отправили Гия с Лари на Барбадос. Кино свое они делали на компьютере Иллариона. Изображение никому не посылали, кроме как на флеш-картах. Но ведь как-то вышли они на Иллариона! Это так и осталось тайной – что погубило водяного магната.
Прошло пару лет, и Гияснова сошелся с Настей. Рассердившийся на него за это Илларион уехал «править империей» в офис. Но пробыл там не долго – четыре месяца. Его едва не арестовали за фабрикацию лже-документального фильма. Находящиеся у него на подкормке полицейские сообщили о готовящемся аресте на утро следующего дня. Тогда Лари перво-наперво утопил свой мощнейший гаджет в Москва-реке – ведь там были заготовки фигур и обрывки сюжета, могло что-то всплыть. Написал записку, в которой взял всю вину на себя. И застрелился.
Он несколько часов просидел в своем бункереперед этим – прикидывал так и эдак. Но его задачей было не спастись самому, это труда бы не представило – ему надо было перевести на себя стрелки с детей Клода, которые сделали фильм о Софье, а потом Вера выпросила у них набор программ, которые для этого понадобились по просьбе Лари. Ну и, разумеется, его смерть прервала бы расследование, которое могло вывести на Веру и Эроса. А ведь это он их подбил на такой риск! Кто ж знал, что, несмотря на фильм (а может, как раз из-за извращенности вымышленного политика), кандидата избрали. Как говорится, «черный пиар – самый немаркий». Последней каплей к тому, чтобы выйти в официальный кабинет и застрелиться там, стала мысль, что в свое время он жалел, что во время свадьбы его единственного сына Влада и Насти он не заслонил собой своего ребенка, как это сделал отец Анастасии. И вот теперь у него появился случай оправдаться перед самим собой за ту трусость. И спасти от тюрьмы и сумы его любимую Верочку, дать ей родить маленького Лари и назвать в честь дяди. Но у Веры детей так и не появилось.
Когда наследницей всего имущества «Водяного барона» оказалась она, у нее наступил «острый пупизм». Илларион предусмотрел владение ею единолично всеми средствами его, без права передачи денег мужу, матери, даже отцу. Это окончательно испортило ее характер. Мания величия сказывалась во всем. Она стремилась унижать всех вокруг. Потом стала подозревать любого, кто говорил доброе слово, в корысти. Даже сирота-муж, испытавший в детстве нищету, компромиссный до безобразия, – и тот : Клод успел-такинаучить парня, чтоне все можно терпеть за деньги.