РОДЖЕР ТАЩИЛ УПИРАВШЕГОСЯ сынишку к сараю. Тот падал на землю, и бороздил коленками, визжа как недорезанный поросенок. «Папочка! Миленький! Не буду!» - разносилось по всей усадьбе. Роджеру то и дело приходилось поддергивать его вверх, чтобы поставить на ноги или преодолеть сопротивление. Желваки его ходуном ходили. У забора с раскидистой лещиной он остановился и, поставив завывающего сына на землю, срезал пару-тройку хороших хворостин. Он несколько раз нервно взмахнул ими в воздухе, проверяя на хлесткость. На самом-то деле, Роджер вдруг осознал, что действует сейчас скорее автоматически, попав в какие-то жуткие тиски, из которых выхода он совершенно не видел. Вернее, путь был только один, и его любящей душе он совсем даже не нравился. Он никак не мог представить, что придется хлестануть этими страшными прутьями своего малыша, с которым еще сегодня утром они так здорово возились на лужайке, гоняя мяч. Джемми, увидев эти зловещие приготовления, заверещал в паническом ужасе. Только на этот раз смысл его слов был совершенно противоположный: - Ты гадкий! Гадкий! Я тебя ненавижу-у-у-у! Роджер понял, что ситуация совсем выходит из-под контроля, а он теряет последнее самообладание. Парень мучительным отчаянием посмотрел на догнавшего их тестя, взглядом непроизвольно прося о помощи, потому что совершенно не представлял, как ему справиться со всем этим. Джейми молча кивнул подбородком по направлению к сараю и пошел первым. Роджер, ощущая нехороший холодок в желудке, крепко взял подвывающего Джема за плечо и двинулся следом. Грешным делом он уже понадеялся, что если уж ничего нельзя поделать, то процесс воспитания возьмет на себя дед. Опыта у него в этом побольше... А он, Роджер, останется для своего сына добрым, ласковым папой. Подумал - и сам подивился своему малодушию. Они зашли в сарай. Джейми пропустил их вперед и невозмутимо прикрыл дверь. В помещении стоял полумрак, пахло травами, сеном и немного теплой трухлявой гнилью. В присутствии строгого деда Джем немного утихомирил свои вопли, но все равно рыдал в три ручья и безостановочно всхлипывал. Джейми остановился посередине сарая и, повернувшись к внуку, засунул большие пальцы за широкий ремень, опоясывающий килт. - Послушай, парень, - спокойно и сурово произнес он с высоты своего роста. - Ты сегодня всех нас подвел. Расстроил мать и бабушку. Напугал нас до смерти. А теперь еще визжишь, как дурной поросенок. Так мужчины себя не ведут. Ты виноват и должен ответить за это. По справедливости. Ты понимаешь меня? - П-по-по-ни-ма-ю... - судорожно всхлипывал Джемми. - Но ведь я... но ведь я... н-не буду... деда... я понял... я все понял... - Хм.. понять это одно, а усвоить как следует собственной задницей - совсем другое, - Джейми перевел взгляд на бледного как стена Роджера и говорил теперь, в основном, ему. - Уж поверь, я вполне испытал эту связь на своем опыте. И могу поручиться, что это невероятно действенно. Роджер судорожно кашлянул, но промолчал. Ноги у него сделались ватными, на лбу выступил пот от катастрофической мысли, ЧТО ему предстоит сейчас сделать со своим сыном в полумраке сарая. Джейми посмотрел на зятя очень внимательно и продолжил свою речь. - Твой отец, видимо, не слишком хорошо тебя воспитывал, если ты до сих пор не понял, что о своих близких надо заботиться и, в первую очередь, хоть немного думать о них, а не о себе. Роджер нахмурил брови... О чем это он?.. Он слишком плохо соображал сейчас, потому что только одна жгучая мысль крутилась в голове: «КАК он сможет?.. Но он ДОЛЖЕН был, Христос, - он мысленно споткнулся на этом слове, - ВЫПОРОТЬ собственного сына! Такого любимого, такого чертовски милого и трогательного, такого, - он содрогнулся, - до кончиков волос близкого ему человечка. КАК он сможет сделать ему больно?» Опыта в этом вопросе у него не было почти совершенно никакого. Ни с той, ни с другой стороны. Его приемный отец, Преподобный, его пальцем не трогал, только сокрушенно вздыхал, если Роджер умудрялся изредка чего-нибудь набедокурить. Да он и не хотел никогда расстраивать своего славного доброго отчима, просто не хотел, поэтому обычно старался вести себя прилично, по мере возможности. Ну... за исключением некоторых случаев... В школе он зарабатывал, конечно, как и все мальчишки, которые становились совершенно безбашенными в кругу своей подростковой компании. Но болезни роста никто не отменял. Часто - и это было выше его! - он просто не мог проявить себя слабаком в толпе сверстников. Уважение зарабатывалось непросто. Но в школе пороли, в основном, символически: скорее, получалось больше стыда, чем боли. Это была далеко не суровая отцовская порка... Он сглотнул. - Как ты себе предполагаешь? - Джейми сузил глаза на внука и без того сверкавшие стальным блеском. - Если ты отказываешься понести наказание, значит, наказание за тебя должен понести твой отец, - он утвердительно качнул головой, будто подписывая приговор. - Такова справедливость, парень. А как иначе?.. Он отвечает за тебя и не справился со своими прямыми обязанностями. Не научил, как правильно себя вести. Не научил думать о своих родных. Не научил спокойно, по-мужски, принимать наказание. Глаза Роджера расширились в легком беспокойстве. Джем перестал плакать, изумленно пялясь на деда. Отец с сыном молча переглянулись. Роджер где-то, самым отдаленным уголком невменяемого сознания, уловил, что вроде как должен подыграть тестю, и несколько опрометчиво покачал головой, изображая полное согласие. Хотя ледяной комочек под ложечкой в тревоге слегка сжался, потому что мистер Маккензи вдруг перестал быть уверенным, что в данный момент надо так уж безоговорочно соглашаться... Хотя, наверное, это случилось потому, что Джейми излучал такую нерушимую уверенность, словно какой-нибудь Ангел Справедливого Возмездия, мать его... - Деда... но папа та-а-акой огромный. Кто же сможет наказать его? - мальчик говорил с недоверчивым придыханием, оглядывая мощную фигуру отца. - Ну... видимо, придется мне. Я же тут у вас главный. И отвечаю за все это безобразие, - спокойно сказал Джейми, сжав губы и выжидающе посмотрев на зятя. Роджер вдруг понял, что тесть не шутит. Совсем не шутит... Сердце его жгуче екнуло. Да, похоже, он явно поторопился, так необдуманно соглашаясь с этим беспощадным ублюдком. Несколько секунд они в полной тишине смотрели друг на друга. Джейми насмешливо приподнял брови. И тут Роджер с ужасом осознал, что оказался, дьявол, в совершенно безвыходной ситуации. Он не мог трусливо отказаться сейчас. Только что он тащил своего малолетнего ребенка практически на эшафот, а как дошло дело до того, чтобы самому испробовать то, чему он так упорно хотел подвергнуть сына, так сразу и в кусты, получается... Да... получается. Он сжал зубы и поиграл желваками. Никто никогда в жизни не порол его розгами в качестве наказания... Ну, исключая, что он прошел сквозь строй индейцев вооруженных прутьями и палками. Но это было скорее не наказание, а испытание. Хотя, было чертовски больно, вот что он помнил, но он был в длительном шоке тогда и почти не придавал значения никакой боли. Вон ногу в то время чуть не потерял из-за незаживающей на ней раны и ничего. Все, как ни странно, почти забылось. Только осталось несколько тусклых шрамов на спине и на ягодицах и ступню немного тянет к непогоде. Он не сразу мог осознать идею Джейми, потому что мозг отказывался воспринимать реальность происходящего. Но чувствовал, что эта мудрейшая идея пронизывает все, что происходит сейчас между ними, представителями трех поколений их семьи. И она стара как мир, да. Уметь подчинится старшему по роду и установленному веками порядку во имя... спасения жизни. Да, Джейми был абсолютно прав, он не имел права наказывать ребенка, пока сам не пройдет через это, не попробует границы этой боли на собственной шкуре. Он решительно вздохнул и протянул Джейми один из срезанных прутьев. «Надеюсь, ублюдок, ты знаешь, что делаешь...» - говорил его крайне настороженный взгляд, брошенный в сторону невозмутимого тестя. Притихший Джем завороженно смотрел, как его слегка оторопевший родитель передвинул лавку от стены на середину и, задумчиво расстегнув бриджи, спустил их до колен. Он с трудом справился с пуговицами - пальцы, видимо, перестав ему подчиняться, стали будто замороженные. Что ж, не каждый день тебе вот так, за здорово живешь, достается по заднице. Затем, коротко глянув в сторону сына, он безропотно вытянулся на лавке и, задрав подол рубахи, беспокойно, из-за плеча, поглядывал на непреклонного тестя. На сына Роджер теперь почему-то смотреть избегал, хотя Джем всеми силами старался увидеть лицо отца и понять, что же сейчас происходит и как ему реагировать на все это. Может уже задать стрекача? А Джейми, тем временем, встал лицом к внуку и навис на