, периодически крепко сжимая ладонь, чтобы размять скованные мышцы, привычно ощущая под рукой плотную, зарубцевавшуюся кожу. - Преподобный вряд ли хоть раз поднял на него руку. - Ну... Роджер... он, по сути, ведь и мой сын тоже теперь. Вот я и решил преподать ему урок... Кое-что об отцовском долге и об... основах безопасности здесь, в этом времени, - Джейми от наслаждения моими манипуляциями благостно выдохнул, с шумом обдав меня мощным потоком воздуха, будто хорошие кузнечные меха. - Мне это тоже нелегко, ты же знаешь, Клэр, как я к этому отношусь... Но когда речь идет о долге, я беру себя за глотку и... делаю это. - Нелегко? - я фыркнула и, не в силах сдержать праведное возмущение, чуть дернула его за ухо, которое в этот момент мягко массировала. - Да уж... никогда не забуду этот твой, чертов долг, так бессердечно отпечатанный на моей заднице. И что-то не припомню, чтобы ты, паразит, слишком сокрушался в процессе... Дуги его тяжелых бровей жалостливо заиграли, однако уголки губ явно тихонько подрагивали, сдерживая шельмоватую ухмылку. Вот же подлец, прости Господи!.. - Ты что, мне, похоже, этого никогда не простишь, м? - вкрадчиво промурчал он, что твой котяра, и даже как-то подозрительно ласково потерся об мое плечо. - Простить-то я простила... но никогда не забуду, это точно. Особенно, «приятно» вспомнить, как ты тогда размахивал ремнем перед моим носом, декламируя свой трактат о справедливости и наказаниях, - я мягко хохотнула. - Меня! Респектабельную английскую леди из двадцатого века собирается высечь какой-то двухсотлетний варвар-шотландец. Это был шок. И ты полагаешь, пока моя задница металась в панике по простыням, ища укрытия, я могла усвоить хоть одно слово из твоего пламенного спича? Он все-таки рассмеялся довольно и заграбастал меня в объятия, приподнявшись надо мной. При этом его роскошная шевелюра тяжело упала мне на лицо. - Мпфмм! Двухсотлетний варвар неплохо сохранился! А? - скалясь во все свои тридцать два отличных зуба, он провел пальцами по моему лицу, убирая с него свои круто свитые пряди. - Ну, зато, впоследствии, ты, полагаю, хорошо усвоила этот трактат на собственном опыте. Скажи мне... Скажи, я был прав? - он, в свою очередь, прошелся вдоль моего тела ладонью и крепко сжал мои беспомощные ягодицы так, что я охнула. Надо отдать ему должное, он был прав. Я не только, чуть позднее, хорошо осознала все, что он говорил, но и, со временем, все больше и больше убеждалась в его незыблемой правоте. Вековая мудрость самосохранения в веке восемнадцатом не предполагала плюрализма мнений. Иначе последствия могли бы быть катастрофические. И они могли произойти в самый неожиданный момент. И я еще раз убедилась в этом сегодня, как раз таки на собственном опыте, во время последнего драматического происшествия с Джемом: не дай Бог испытать такое никому... Поджав губы, я нехотя буркнула что-то невразумительное. - Что, прости? - мой муж был настойчив, и попа моя опять подверглась нападению. - Ох! Да, дорогой. Конечно, дорогой. Ты был прав. Как всегда, - с готовностью отчеканила я давно заученную фразу и, покряхтывая, натянуто улыбнулась. - Вот. То-то же, не забывай, малыш, - будто не замечая явного ёрничества с моей стороны, он снисходительно чиркнул пальцем по кончику моего носа, - рука моя, девонька, еще достаточно крепка... Это так, чтоб ты не расслаблялась, - и, удовлетворенно вздохнув, он уютно устроился возле моего плеча, упершись в него своим твердым лбом. Я жадно потянула носом воздух, с блаженством вдыхая такой родной, матерый мужской запах его волос, навечно пропитанных дымом, сеном и лошадьми. И еще множеством других ароматов, слившихся в стойкий брутальный дух, присущий только моему мужу. Насколько я могла определить, сейчас наиболее яркими - можно было догадаться, чем он занимался совсем недавно - ощущались запахи дегтярной смазки и чуть проржавевшего железа, стружек смолистого дерева и выделанной шкуры убитого им оленя. Все это было переплеталось с тонкими ароматами свежей крови и парного молока от недавно родившей коровы, а так же ядреным благоуханием забродившего ячменя с оттенками зеленой луговой травы и жирного, сладковатого запаха муки - вчера они с Роджером целый день провели на мельнице. И было еще что-то глубокое, неуловимое и, в то же время, основательное, безумно дорогое моему сердцу: некий запах мятежности и несокрушимой надежности. Хмм... свобода и виски... Бог ты мой! Это был дух истинного шотландца. Запах его близкой плоти мягко проник в мое взбудораженное нутро, заполоняя мозг желанным покоем, и тело мое невольно полностью расслабилось рядом с Джейми - этим незыблемым бастионом защиты и умиротворения. Впрочем, как и всегда... - Ты же знаешь, как я отношусь к тому, чтобы причинить боль тем, кого люблю, Сассенах, - продолжал в легкой полудреме вещать мой муж, рассеяно поглаживая меня по бедру. - Это очень тяжко для меня. Но если выбирать между вредом от боли и вредом от неподчинения... то я выбираю первое. В этом возрасте ребенок должен слушать старших. Иначе не избежать беды... И часто, ты знаешь, слова, как таковые, не имеют особого воздействия. Это я сужу, в основном, по себе, конечно, - он подозрительно сладостно хохотнул, видимо, вспоминая свою бурную молодость. - Да-да, помню, в детстве ты был изрядный шалопай. - Не то слово, Сассенах... Не знаю, как еще жив остался... Н-нда... Однажды, представляешь, решил я прокатиться верхом... на кабанчике. Даже поспорил с приятелями - Гэвином и Аланом Маккаленами и нашим Йеном Мюрреем, что продержусь на нем несколько чертовых минут. - На кабанчике? Господи, Джейми! Только не говори мне, что тебе это удалось. - Хах!... Еще как! Помню, здоровый такой был кабан, хоть и молодой. А мне было тогда лет семь, кажется. Ну что, мозгов-то не водилось совсем в моей бестолковой головке... Один в один, как у Джема нашего. Подкрался я к зверюге, пока он лопал свою бурду в корыте, и заскочил на спину, признаться очень лихо, прямо как заправский наездник. Тот, конечно, испугался и задал стрекача, так, что у меня ветер в ушах засвистел. Но я крепко держался - для своего возраста я был довольно ловок и силен - и смог проскакать на нем аж, наверное, четверть мили, помнишь, по той дороге от Лаллиброха в поля, пока он не сбросил меня в колючки на обочине. Но мне было наплевать. Я очень гордился собой в тот момент, потому что, во-первых, выиграл пари среди таких же балбесов, как я, прости Господи, а во вторых, показал свою мужскую храбрость. Ну, я так думал... При этих словах Джейми забавно сморщил нос, от чего его физиономия неожиданно преисполнилась какой-то совсем детской шкодливостью. - Ой-ей-ей... Представляю. Вряд ли твой отец оставил без внимания столь вопиющую выходку. Ты же легко мог себе шею свернуть. Я бы точно вздрючила тебя на его месте. - Так и было, Сассенах. Так и было... - он трагически приподнял брови и жалостливо вздохнул, хотя было видно, как с трудом сдерживаемый смех клокочет в его груди. - Мой отец, на удивление, был совершенно другого мнения насчет моей бравости во всей этой великолепной истории. Ничего героического он в ней не нашел гхмм... со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ох, Иисус милосердный, и досталось мне тогда!.. Вспомнить страшно, - Джейми рассмеялся, - Теперь-то я понимаю, что мой необдуманный поступок - это было просто смертоубийство, и мой отец в первую очередь испугался... за меня, пустоголового. А еще, когда я на него вскочил, кабан заметался по загородке и чуть было не прибил Дженни, которая в тот момент задавала свиньям корм. Она еле успела увернуться от этой обезумевшей свирепой махины, которая, со страха не разбирая дороги, неслась на нее во весь опор. Последнее, что я увидел, вылетая из загона верхом на кабане, это ее оторопевшее, красное от гнева лицо, когда она, не удержавшись на ногах, упала в свиное корыто с помоями. Тут мы закатились вдвоем с Джейми, представив выражение лица его несчастной сестрички. - А ошалевшего кабана, Сассенах, потом ловили всем миром. Благо его волки не задрали, а то меня вообще прибили бы окончательно. И так валялся попой кверху пару дней, кажется, после того, как мой рассвирепевший отец задал мне знатного ремня. Ох... Хлестал меня, наверное, полчаса без остановки. - Прямо таки полчаса? - Ну, конечно, не полчаса, но о-очень долго. По крайне мере, мне так показалось. И, главное, меня же это никак не остановило, Сассенах. Чего мы только не вытворяли, даже вспомнить страшно сейчас, хотя каждый раз нам за это приходилось расплачиваться своей изрядно потрепанной задницей, - Джейми сокрушенно вздохнул и еще немного посмеялся. - Да... вот и говори после этого, что до моего бестолкового мозга могли дойти простые увещевания. Думаю, только отцовский ремень меня сдерживал от того, чтобы я окончательно не перевернул весь дом с ног на голову и не свернул себе шею при этом. - А он и правда сдерживал? Создается впечатление, что хмм... не слишком. Джейми, серьезно поразмышляв, ответил: - Полагаю, да. Это всегда был веский аргумент в пользу «так не делать», пока своего осознания не хватало. Хотя, если до конца быть честным, Сассенах, некоторые вещи они выше тебя, выше твоих способностей сдержаться, как бы тебя ни лупили при этом. - И что же это? - Ну... например, если приходилось доказывать свою мужскую доблесть в кругу сверстников. Не знаю, какая там шлея под хвост попадала, но помню, меня никогда не останавливала угроза порки, если вдруг дело касалось не уронить свою честь п