ту, я нетерпеливо глянула через плечо. Джейми, бледнее побеленной стены, горестно вздыхал, ерзал и кусал губы, пытаясь собраться с духом, чтобы плеснуть на рану из бутылки. Вид у него был совершенно несчастный. Желваки ходили ходуном, и даже пот выступил на висках... - Ну, дак и что? Не слишком-то приятно лежать вот так в ожидании... пока ты соизволишь начать, - повторила я его язвительную фразу. Он с полным отчаянием посмотрел на меня. - Ты не могла бы закусить чего-нибудь, Клэр? Не думаю, что это будет легко. Я раздраженно хмыкнула, свернулась клубком вокруг его колен и впилась зубами в его бедро. А руку положила на его еще горячую от вчерашней порки ягодицу. Он слегка дернулся: - Эй-эй, милая, ты уверена, что это хорошая идея?.. Я на минуту освободила рот из захвата и проворчала: - А по-моему, все справедливо. Он кивнул. - Ладно... - и плеснул спиртом мне на рану. Если он и испытал какую-то боль, после того, как я вонзила когти и зубы в его, ни в чем не повинную плоть, то не подал виду. Но мой собственный эффект от сей процедуры, скажу я вам, получился ничуть не хуже вчерашнего, когда он от души врезал мне этой чертовой плетью. А может быть даже и похуже. В результате, я опять пришла в себя от того, что он гладит меня по спине, по голове, дует мне на мокрую шею и, тихонько цокая языком, шепчет на гэльском всякие милые глупости. Начиная от «моей безумной, безумной девочки, которая всегда найдет приключений на свою задницу» и, заканчивая, сокрушительной присказкой по поводу бестолковой головы, которая не дает покоя ногам... ну, или тому месту, откуда они растут. Я ослабила захват и застонала. Он тоже заметно расслабился и перевел дыхание. На его крепком бедре темнели глубокие вмятины от моих зубов. Он, посмотрев на меня с веселой укоризной, интенсивно растер пальцами место укуса и, но ничего не сказал. - Джейми! - со стоном пробормотала я. - Теперь мазь... как можно больше мази... или я просто не встану сегодня. Он послушно притянул мой зад к себе на колени и тщательно вымазал меня толстым слоем мази, другой рукой тепло поглаживая мои бедра, когда я дергалась от его неловких прикосновений. Я почувствовала, как его плоть подозрительно зашевелилась под моим животом, и промасленные пальцы вдруг... мягко скользнули в промежуток между моих ног. - Животное! У тебя одно на уме... - хрипло пробормотала я и, не находя причин сопротивляться, блаженно закрыла глаза, чувствуя, как кипящая боль ягодиц постепенно трансформируется в приятно-острую тяжесть внизу живота, заполняя его томной сладкой негой. - Прости, девочка... - его язык уже слегка заплетался, - но ты такая аппетитная, что нет сил сдержаться. Я буду осторожен. Оставив в покое мой зад, он навис надо мной сверху и, очень нежно нацеловывая всю мою спину, начиная с лопаток, заскользил вдоль позвоночника мягкими губами, не пропуская ни одного дюйма моей плоти. Я чувствовала кожей, ставшей вдруг крайне восприимчивой, его горячее влажное дыхание, заставлявшее разрастаться потокам вибраций, искусно плавившим податливое тело. Потом он переключился на пострадавшую попу и нежно прошелся поцелуями вокруг припекавшей раны, добавляя нотки сумасбродства в мои упоительные ощущения. Я почувствовала, как он мягко раздвигает мои ноги, и его член, бархатистый и упругий, осторожно нащупывает дорогу между моими пораненными ягодицами и, как только я приподняла бедра, сей внушительный объект, в унисон со счастливым выдохом своего обладателя, с победной готовностью скользнул в мое лоно. Я мстительно стиснула атакующую плоть всем своим нутром, и Джейми умиротворенно застонал. Я лежала в блаженном расслаблении, чувствуя, как он внутри меня совершает свои невероятные упражнения. Вверх-вниз, вправо-влево. Потом с силой вгонял его в меня до самого корня. Я вошла в этот ритм, и мои бедра заработали с ним вместе, отдаваясь на милость слепому инстинкту наслаждения. Я застонала долгим сладостным стоном, так не похожим на стон боли, и, приподнявшись на локтях, подтянула колени. Мой зад был полностью в его власти. Я почувствовала, как он захрипел, захваченный остротой ситуации, и усилил напор. Он редко брал меня сзади, видимо, боясь уязвить мою гордость, ведь это было так... по-звериному. Такой первозданный секс, сродни насилию. Но мне почему-то казалось, что где-то там, в глубинных уголках его бессознательных предпочтений, это был тот самый запретный и самый желанный вариант соития. Поскольку с самого детства он видел только такие способы животной «любви», и его мальчишеское воображение, несомненно, рисовало ему именно такой акт, когда он невольно представлял, как он будет овладевать женщиной. Изнемогая от первобытных ощущений, я бросила взгляд на него через плечо. И поняла, что оказалась права. Глаза его были закрыты и слегка запали, он весь погрузился в свои переживания, наверное, даже забыв обо мне. Он сжимал мои бедра, направляя их так, как хотелось ему. Иногда он чуть приоткрывал веки и окидывал затуманенным взглядом любопытную, наверняка, крайне возбуждающую картинку, открывавшуюся перед ним. При этом изо рта у него вылетали разнообразные звуки: охи, ахи и мычание, которые он совершенно не контролировал. Почувствовав его невероятное наслаждение, я тоже отдалась этому сполна. Внезапно я почувствовала, как он накрыл меня своим жарким телом, сминая мои груди в своих суровых ладонях. Потом с силой притянул меня к себе и, стиснув мощными руками в объятиях, тоже заставил подняться на колени и прижаться всем своим тылом к его животу, ощутив при этом невероятную защищенность от его могучей фигуры за спиной. Пальцами он довольно крепко подкручивал мои соски, и я ощутила новый прилив непередаваемой неги: внезапно мне захотелось толи полностью раствориться в нем, толи вобрать его в себя до мельчайшей крупицы души и тела. Я выгнулась и, закинув руку ему на шею, губами нашла его рот, зовущий, припухший от желания. Его язык решительно вошел в меня так же как это сделал его член с другой стороны моего тела, и так же он захватил все пространство моего рта, все его уголки, почти не позволяя мне дышать. Его движения стали энергичнее, а дыхание тяжелее, и я уже не осознавала, что со мной происходит, только чувствовала, как в моем теле назревает огромная волна блаженства, которая вот-вот взорвется. Я закричала. И услышала, как и он кричит тоже. Потом я очнулась в его объятиях и перед моим носом, во впадине над точеной ключицей бился его пульс. Он гладил меня по спине и целовал мой лоб. - Это в твоем понимании осторожность? - я усмехнулась и нежно провела пальцами по его щеке. - Мне показалась, ты не была против? - он смущенно заглянул мне в глаза. - Похоже, мне потребуется еще одна процедура... - я провела рукой по своей попе и почувствовала липкую влагу. Рана открылась и кровоточила. Хотя особой боли я пока не чувствовала, ощущая по всему телу последствия прилива серотонина. Я показала ему пальцы. - Вот... все твое лечение насмарку, не слишком это похоже на человеколюбие, а? Когда доктором во время врачевания обуревает приступ похоти... Он, сокрушенно вздохнув, снова потер припухший укус на бедре и потянулся за бутылкой с виски. - Ну что ж, весьма надеюсь, моя задница не слишком пострадает на этот раз. - Ничего, - ворчливо проговорила я, с опаской устраиваясь животом на его коленях, - сам говорил, твое закаленная в боях задница выдержит любой натиск. И не смей больше проделывать эти свои фокусы с пальцами, просто предупреждаю! - Может она и выдержит, - фыркнул он, - но капельку мази и твоей женской ласки ей точно не помешает. А? Девочка? - Ладно, договорились, - я многообещающе похлопала его по бедру. - Лей давай быстрее, пока эффект не закончился... - Эффект чего? - его бровь озадаченно изогнулась. - Знамо чего, любовных утех, разумеется... Чтоб ты знал на будущее, мой распутный дохтор, - я довольно хохотнула, - они обладают широ-оким спектром обезболивающего действия.