– Он очень неглуп, – сказала она, – мы поговорили содержательно и интересно. Антон – дизайнер по образованию, у него серебряная медаль международного конкурса дизайнеров. Его любимый стиль – европейский модерн. Забыла, как это называется: сессия, концессия…
– Сецессия, – подсказала я, – ему, значит, Муха нравится.
– Чушь какая-то, – возмутилась Маринка, – не слушаешь меня, что ли? Он не бабочками увлекается, а мо-дер-ном! Это направление в искусстве.
– Муха – очень известный представитель европейской сецессии, художник, – пробормотала я, стараясь выговорить это потише, чтобы не накликать обвинение в умничанье.
– Точно! – Маринка еще крепче вцепилась в мою руку. – Он тоже что-то такое говорил. А я все думала: какая муха?! Художник, значит… Кстати, о художниках! Пока я лазила и искала тебя, я обнаружила небольшой коридорчик, вон там. – Маринка помахала рукой в ту сторону, где находился Жаннин кабинет, – а там была комната и дверь немножко приоткрыта. Я не подглядывала, я тебя искала, поэтому посмотрела чуть-чуть…
– И увидела там дедушку Дивана, – подсказала я.
– А вот и нет, – Маринку рассмеялась, – там наша сладкая парочка Жанка с Риткой ругались в полный голос, Рита кричала, что она ничего не говорила, а Жанна орала: почему же она отказывается говорить на эту тему?.. Кстати, про тебя что-то было.
Я покосилась на Маринку.
– Да, – перехватив мой взгляд, подтвердила она, – Рита кричала, что ты случайно появилась около картинной галереи…
Я остановилась. Маринка, шагнув по инерции еще один шаг вперед, дернулась и удивленно воззрилась на меня.
– Ты чего это, а? – спросила она меня.
– Пошли-ка сходим в тот кабинет, попрощаемся, – сказала я, резко поворачивая, – я ведь так и не выяснила, кто же подвез к галерее… И Жанна, похоже, из-за этого тоже переволновалась.
– Из-за чего?
– Потом скажу, – прервала я нескончаемый Маринкин вербальный поток и быстрым шагом направилась к кабинету Жанны.
Коридорчик был пуст, дверь в кабинет прикрыта плотно.
– Было по-другому, – громким шепотом объявила мне Маринка.
– Чшш! – Я потянула за ручку и, осторожно приоткрыв дверь, спросила:
– Разрешите войти?
Ответом мне было молчание.
Тогда, полностью растворив дверь, я вошла в кабинет, Маринка – за мной. Свет горел, но за обоими столами никого не было.
– Невезуха, – пробормотала я.
– Ольга! – воскликнула Маринка, показывая рукой на пол слева от первого стола. Я посмотрела на ее изменившееся лицо и, подойдя ближе, взглянула туда, куда она показывала.
Подняв к груди застывшие в последнем движении руки, на полу на спине лежала Рита. Под ее затылком разлилось кровавое пятно темно-бордового цвета.
Глава 6
– Мамочка моя, – простонала Маринка, закрывая глаза и медленно оседая на пол.
Не обратив на нее внимания, я наклонилась и схватила Риту за запястье и послушала пульс. Ничего не поняв, я приложила ладонь к ее шее. Теперь уже стало ясно однозначно: пульса не было, Рита мертва.
– Что там, Оля? – слабым голосом спросила Маринка, старательно не открывая глаза и отползая вдоль стены в сторону двери.
– Что там, что там, – проворчала я, – хреново, вот что.
Я распрямилась и, оглядевшись, подошла к столу, на котором стоял телефон.
– Бежать нужно, Оля! Драпать! – вдруг вскрикнула Маринка, резво вскочив на ноги и подбегая ко мне. Она сжала мою уже протянутую к телефону руку и заговорила быстро-быстро:
– Оленька, не делай глупостей! Мы ничего не знаем, ничего не видели. Пошли, пошли отсюда скорее!
– Давай вызовем «Скорую», – твердо ответила я, – я же не врач, может, какие-нибудь реанимационные действия ей помогут. – Эти слова я высказала уже не так твердо, как хотелось, потому что сама не очень-то верила в возможность эффективной помощи.
В это время легонько стукнула дверь. Мы с Маринкой, одновременно вздрогнув, посмотрели на нее. Никто не вошел. Мы переглянулись, и Маринка, как всегда шустрая, подбежала к двери и толкнула ее, наверное, желая посмотреть, не стоит ли кто-нибудь за ней.
Дверь не поддалась.
Она толкнула еще раз, потом еще.
Я подошла и, стараясь оставаться спокойной, тихо повернула ручку двери и слегка нажала на нее. Ничего не изменилось.
– Откройте немедленно! – заорала Маринка и забарабанила в дверь кулаками.
Ситуация мне нравилась все меньше. Я посмотрела на труп Риты, на запертую дверь, на единственное окно, за которым отчетливо просматривалась решетка, и почувствовала, что меня накрывает самая настоящая паника.
Я прикинула, что все это означает, и возможный вариант мне не понравился. Кто-то нас запер, теперь этот кто-то звонит в милицию и говорит, что слышал из кабинета крики о помощи. Сейчас приедет наряд, нас повяжут и минимум несколько дней будут усиленно нам с Маринкой трепать нервы, а потом отпустят под подписку о невыезде.