Я промолчала, Маринка приоткрыла уже рот, чтобы что-то ляпнуть резкое, но только вздохнула и пробормотала:
– Я рассказала Ольге то, что видела, а она решила собственными глазами.., мда.
– Вы думаете, что причина пожара в необходимости скрыть убийство Риты? – Я задала этот вопрос, наверное, только из-за своего несносного занудства. Я сама уже так думала, но мне хотелось, чтобы Кряжимский еще раз убедил меня в этом.
– Пожар получился слишком уж ерундовый по общему ущербу… У меня такое впечатление, что убийство было случайным и убийца перепсиховал. Вы абсолютно правы, говоря, что умнее было бы вызвать милицию… Есть, правда, второй вариант, – Сергей Иванович задумчиво посмотрел на меня.
– Обрадовались возможности грохнуть и нас за компанию? – спросила Маринка, презрительно скривившись. Хороший Ромкин кофе обвально ухудшил ее и без того плохое настроение. – И кому же это понадобилось и зачем, скажите, пожалуйста?
– Кому – не знаю, – ответил Кряжимский, – а зачем – это вы уж у себя спросите. Что-то где-то вы сделали нежелательное, и у вашего противника не осталось выбора. Пардон, я оговорился: у нашего противника. Конечно, у нашего.
В ответ на его слова Виктор энергично кивнул, а Ромка забарабанил пальцами по столу и пробормотал: «один за всех»…
Мы с Маринкой переглянулись.
– Точно: Жанка, сука, – проговорила она и тут же быстро закончила:
– Не понимаю ничего.
– Ты с Антоном далеко зашла? – тихо поинтересовалась я у нее.
– Хватит, а? – Маринка посмотрела на часы, потом быстро обрела взглядом всех присутствующих. – Никуда я с ним не заходила. Мы тихо-спокойно разговаривали в зале, и все. И вообще: что за дела? Мы, слава богу, не в Турции живем средневековой, чтобы за один разговор с парнем… Чушь, чушь, чушь!
Маринка распыхтелась не на шутку, и я поспешила исправить положение.
– Единственное, что приходит в голову, так это взаимосвязь покушения на нас со смертью Спиридонова, – произнесла я.
Маринка, услыхав мои слова, вздрогнула:
– А при чем здесь Спиридонов?
– Он мне сказал одну фразу, смысла которой я не поняла. – Мне почему-то захотелось улыбнуться, словно стараясь таким образом замять признание в собственной глупости.
– И что же он тебе сказал? – прищурилась Маринка.
– Он даже не прямо утверждал, а намекнул мимоходом, что его смущает эта выставка, ну та, на которой мы вчера с тобою развлекались… Вот о его смущении я и рассказывала всем встречным-поперечным…
– Вот блин! – в сердцах вскрикнула Маринка. – Да чтоб я с тобой хоть раз еще куда-нибудь пошла!.. Нет, Сергей Иванович, как вам это нравится, а? Она, можно сказать, вызывает огонь на себя и еще меня хватает за компанию. Спасибо, подруга! – Маринка высказала все это на одном дыхании, потом посмотрела на Ромку. – Рома, солнышко, – не меняя интонации, обратилась она к нашему всеобщему воспитаннику, – не пойму никак, что именно в твоем кофе не так, как нужно, налей еще, – и протянула свою чашку.
Пока Ромка выполнял ее просьбу, я достала из сумочки пачку сигарет «Русский стиль», выбила одну и посмотрела на нее, оценивая при этом свои ощущения. Как ни странно, но сигарету мне видеть было не противно. Я рискнула и закурила.
Так как все молчали и ожидали продолжения моих слов, а сказать больше мне было нечего, я обратилась к Сергею Ивановичу:
– Какие у вас есть данные об этой выставке? Выкладывайте все, и будем вместе соображать.
– Минутку, – Сергей Иванович встал и вышел из кабинета.
В возникшей тишине Маринка задумчиво проговорила:
– Слишком много пили на этой презентации, и полумрак был, как в стрип-клубе. Слушай, а может быть, там притон наркоманов?
– Может, – кивнула я, – но я думаю, что Спиридонов про наркотики, конечно, что-то слышал, но эта тема была для него малоинтересна. Он ведь всю свою жизнь посвятил живописи.
Вернулся Кряжимский, неся в руках красочно оформленный буклет и несколько листов с отпечатанным на них текстом.
Он снова сел на стул, взглянул на пустую чашку. Ромка вскочил с места, взял кофеварку и вышел, пробормотав: «Пойду заварю еще неудачного кофе».
Маринка хмыкнула, я усмехнулась.
Кашлянув, Сергей Иванович начал говорить:
– Как вам уже известно, господа, выставка была совместной, так сказать. Наряду с интересными работами старых мастеров из частных коллекций были выставлены и работы недавних выпускников художественного училища. Причем работы молодых художников были копиями тут же выставленных старых картин.