Бросив всем жизнерадостное: «Общий привет», Юрий Назарович покинул свой штаб в сопровождении помощника. Марат, что-то шепнув на ухо Наперченову, тоже куда-то исчез, а сам Владислав Леопольдович подсел к столу составить мне компанию. Татьяна принесла печенье, вафли, большую коробку шоколадных конфет, выставила тарелку с крупным черным виноградом и початую бутылку дагестанского коньяка, налила кофе в разнокалиберные чашки и уселась за свой стол. Неплохо живут партийцы! Стоит подумать, может, мне тоже вступить в ряды «родинцев»?
Парень с хвостом как сидел, уставившись в свой компьютер, так и остался сидеть, никак не реагируя на происходящее в комнате. Я вспомнила, что мне его даже не представили. Ладно, успеется еще.
– Может, рюмочку? – Наперченов придвинул к чашкам с дымящимся кофе небольшие хрустальные стопочки с металлическим дном.
– Спасибо, я за рулем, – отказалась я, плеснув в чашку немного коньяку.
– А я в качестве лекарства, – Наперченов наполнил одну рюмку, – нервы, знаете ли.
– С такой работой и спиться недолго, – усмехнулась я.
– Знаете, как говорит Жванецкий? – отозвался на мою шутку Наперченов. – Спиртное в малых дозах полезно в любых количествах.
Он медленно опорожнил рюмку и, поставив ее на стол, долго чмокал губами.
– Владислав Леопольдович, – я отпила из чашки ароматную жидкость, – а вы мне еще вашего компьютерщика не представили.
– А-а, – обернулся к нему Наперченов, – это наш компьютерный гений – Аркаша Зинченко. Правда, Аркадий?
– Правда, – хмуро отозвался из-за машины гений, продолжая двигать «мышкой».
– Он не очень-то разговорчивый, – снова повернулся в мою сторону Владислав Леопольдович, – но работу знает отменно.
Я поставила чашку на стол и направила на гения объектив своего «Никона», после чего сделала снимки Наперченова и Татьяны. За работой, так сказать.
– Коньяк снимать не нужно, – Наперченов поспешил убрать бутылку со стола, – мало ли что могут подумать.
Пока мы с Владиславом Леопольдовичем непринужденно болтали за кофе, в штаб несколько раз заходили молодые и не очень люди, приносившие листы с подписями в поддержку Корниенко. Наперченов отсылал их к Татьяне, которая в связи с отсутствием «друга степей» взяла на себя его обязанности.
Звонок мобильника раздался, когда я уже почти опорожнила свою чашку, а Наперченов налил себе из-под стола еще рюмашечку коньяка, которую выпил с не меньшим удовольствием, чем первую.
– Алло, – прислонила я трубку к уху.
– Это… – узнала я нерешительный голос Самаркина. – Ты просила позвонить.
– Леша, ты где?
– Я из автомата у консерватории звоню.
– Отлично, Леша, – я представила себе его открытое лицо и широкий лоб, – если ты не занят, я сейчас подъеду, подожди меня там, хорошо?
– На сегодня я закончил, так что времени у меня – хоть отбавляй, – вздохнул Самаркин и повесил трубку.
– Господа, – сказала я, вставая, и, вспомнив про Татьяну, добавила:
– ..и дамы, прошу меня извинить, но должна откланяться, меня ждут спешные дела.
Поправив ярко-желтый ремень «Никона» на плече, я всем кивнула и направилась к выходу.
– Не забывайте к нам дорогу, – напутствовал меня на прощание Наперченов.
Ну и фамилия, подумала я, спускаясь по лестнице, даже во рту горько стало.
В хорошем расположении духа я села за руль своей «Лады» и направилась к консерватории. Впечатление, произведенное на меня каждым в отдельности и всеми вместе сотрудниками штаба «Родины», не было, надо сказать, однозначным. Я по-прежнему симпатизировала Корниенко. Наперченов – личность более одиозная, но живая и неординарная – тоже затеплил в моей душе звездочку умеренной симпатии, что же касается Чижикова, Марата и Татьяны, то, несмотря на неприязнь, которую они вызвали у меня, я все-таки полагала, что и они не лишены определенных положительных качеств, и если эти самые качества и остались мной не узнаны, все же не стоит подозревать в их отсутствии перечисленных штабистов.
Я еще издалека заметила желтую спортивную куртку Алексея. Припарковав машину, я скорым шагом пошла к консерватории. Игра солнечных лучей была недолгой, небо опять заволокли громоздкие ленивые тучи, и начал накрапывать противный мелкий дождик. Поднялся ветер, казалось, наступил вечер – так нахмурилось небо. Я подняла воротник своего короткого кожаного пальто и поспешила к навесу. Алексей тоже заметил меня. Я призывно помахала ему рукой, он выскочил из-под козырька консерватории и побежал ко мне. Он улыбался.
– Ну и погодка! – воскликнула я.
– А чего ждать от второй половины октября? – резонно заметил Алексей. – Может, кофе выпьем?