– Ну как? – спросила я упавшим голосом, когда мы уже обошли весь пятый этаж и надолго зависли в одном модном отдельчике в глубине зала.
На этот раз я примеряла темно-вишневое атласное миди на тонких лямочках.
– Неплохо, но не то, что надо, – с сожалением покачал головой Францевич.
– Я даже не могла предположить, что вы такой дока в том, что касается женских нарядов, – доведенная до полного изнеможения, с язвительной усмешечкой поддела я Михаила Францевича.
Примеряя следующее платье, я попросила Францевича застегнуть «молнию» на спине. Он смело вошел в примерочную, но вместо того, чтобы исполнить мою просьбу, прижался ко мне и стал осыпать поцелуями мою голую спину. Я хотела закричать, оттолкнуть его, но вовремя спохватилась – мы ведь не в отдельной комнате, а в тесной примерочной, и кругом люди.
– Михаил Францевич, – зашипела я, уворачиваясь от его сухих горячих губ, – перестаньте, вы меня не за ту принимаете!
– За ту, за ту… – он не прекращал целовать меня.
Потеряв голову, он резко развернул меня лицом к себе, с жаром привлек к груди и зажал мне рот долгим поцелуем. Его руки легли мне на ягодицы…
– Да вы с ума сошли! – задыхаясь от возмущения, уже громче прошептала я.
– У тебя прекрасная грудь, упругая попка, а губы – просто чудо, – оторвавшись от моего рта, дрожащим голосом проговорил он.
– А ваша жена? – наивно спросила я.
– Черт, ты можешь помолчать?
– Вы скоро? – раздался за занавесью спасительный голос продавщицы.
Францевич выпустил меня из объятий.
– Извините, – глухим виноватым голосом сказал он, – вы правы, у меня действительно крыша съехала…
– Так вы остановили выбор на каком-нибудь платье или пойдем дальше? – более миролюбиво спросила его я.
– Возьмем то, бархатное, на четвертом этаже.
Я облегченно вздохнула.
С упакованным платьем мы спускались вниз, когда Оленич взял меня за локоть и увлек в сторону бара.
– Пойдем, выпьем чего-нибудь.
– Можно.
– ответила я, почувствовав жажду.
За стойкой стояла толстая тетка, никак не похожая на бармена, а напоминавшая стряпуху из школьной столовой времен застоя. Правда, она была в черной жилетке, не сходившейся на ее мощной груди.
Я заказала кофе с коньяком, Оленин, немного подумав, взял рюмку коньяка.
– Может, тоже коньячку? – предложил он. – Обмоем покупку.
– Ваша покупка – вы и обмывайте, – огрызнулась я.
– Не дуйся, я же извинился, – без тени смущения сказал он, – и давай перейдем на «ты».
– Ладно, мир, – согласилась я, но от коньяка отказалась. – Михаил, – я оторвалась от чашки, – а что за человек был этот Петров?
Оленич удивленно поднял на меня глаза, видимо, мой вопрос застал его врасплох.
– Человек как человек, – он неопределенно пожал плечами, – а почему ты о нем спрашиваешь?
– Так по всему Тарасову трубят: пропал помощник кандидата в депутаты!
– Да нормальный мужик был… – Францевич маленькими глотками потягивал коньяк, одновременно пожирая меня глазами.
– Что значит нормальный? Средний? Как все?
– Нормальный в том плане, что не жмот и не зануда, – высказал свою позицию Оленич, – я с ним не часто соприкасался, он работал директором нашего филиала на нефтеперерабатывающем заводе, встречались с ним только на планерках или когда он к нам в офис приезжал.
– Значит, позавчера ты его не видел.
– В тот день, когда он исчез? Видел, – спокойно ответил он. – У нас как раз совещание было.
– Ты с ним разговаривал?
– Только по работе, если ты это имеешь в виду.
– Он не говорил, куда он собирается ехать после работы?
– Мне – нет, – Михаил отрицательно покачал головой, – я же сказал, у нас с ним были чисто деловые отношения. А вот с Назарычем перед отъездом он о чем-то шептался. Но он ведь его помощник как депутата.
Я понимающе кивнула.
– А чем вообще занимается ваша фирма, это не секрет?
– Да нет, – Францевич склонил голову набок и приподнял брови, – торгуем понемногу.
– И чем? – продолжала я.
– «ЮНК-Ойл», где работал Петров, занимается нефтепродуктами, «ЮНК-Корн» – поставками зерна, а «ЮНК-Стилл», куда мы сейчас направляемся.
– черными металлами. Кстати, нам пора, – он взглянул на плоские «Сейко» на запястье, – а то Назарыча не застанем. Ты же его ищешь?
Михаил вопросительно посмотрел на меня и одним глотком допил оставшийся в рюмке коньяк.
– Да, поехали, – я оставила недопитый кофе и резко поднялась, едва не опрокинув столик, – только не на Третью Дачную.